Мы вышли на улицу. Внизу нас ждало ленинское авто с водителем. - Нам туда, - сказал Меньшиков, указывая на машину. - А кто там внутри? - Наш водитель, не забывай, что я ведь личная охрана вождя пролетариата.
Я промолчала. Мне лично было совершенно безразлично кем был Сережа, в этот момент я ненавидела его больше всего на свете. Причина столь лютой ненависти была у меня на плечах. - Какой сегодня будет день... - мечтательно протянул Сережа, - Моника, почему ты злишься? - Сам одень эту дрянь, а потом спрашивай! - фыркнула я в ответ.
Сережа подошел к машине и что-то сказал водителю. Тот с удивлением посмотрел на меня и кивнул Меньшикову. Сергей вернулся и на пути к машине предупредил меня: " Во-первых, забудь про такое слово, как "господин". А во-вторых, не устраивай мне истерик, иначе нам будет полный ... " На этот раз про пощечины и прочее рукоприкладство он промолчал. Видимо, разговор с водителем Сережа провел очень серьезный, поскольку никаких вопросов при посадке в авто мне задано не было. Только усевшив в машину, я сразу скинула с себя ненавистную шинель и бросила её Сереже. Он лишь выразительно посмотрел на меня. Выехали на Невский. Ехали молча - каждый думал о своем. Неожиданно уже совсем рядом с Никоаевским вокзалом я увидела Петеньку. Он медленно брел в неизвестном направлении. Я схватила Сережу за руку: - Сережа, скажи, чтобы остановили. - Зачем? - удивился он. - Мне надо, там Петенька!... Скорее всего, решив, что спорить со мной бесполезно, Сережа попросил водителя остановиться. - Петенька! - крикнула я. Он обернулся, увидел меня. - Мон шэр? Что ты тут, вернее, там делаешь? - Петенька, милый! Где ты пропадал? Я уезжаю из города. В крым, к Петру Николаевичу. Нельзя тебе здесь оставаться. Давай хоть в Москву? Садись, садись... Сережа что-то хотел сказать, но было уже поздно. Петенька уже сидел с нами в машине. - Господа, - я напрочь забыла про инструкции, данные мне несколько минут назад Сережей, - разрешите я вас представлю. Петр Пустота, мой прекраснейший друг, а это, - я посмотрела на Сережу, - Сергей Меньшиков, мой... - я подумала, - в общем, знакомый. Петенька посмотрел на меня и изрек: - Мон шэр, накинь пальто мое что ли, холодно ведь в одной шелковой блузе сидеть. Я с благодарностью одела его пальтицо - всяко лучше, чем это мерзкая шинель! |