Фрагмент к варяговскому роману. И продолжение другой истории... *** Не думал не гадал бывший хорунжий, что так переменчива будет его военная судьба. Дивизион был выкошен пулеметами красных под Екатеринодаром. Максимов с остатками добровольцев вернулся на Дон, где уже полыхало пламя противобольшевистского восстания. Узнали, наконец, станичники, чего стоят обещания Ленина и Троцкого! Подался было на север, дома-то сколько не был. Письма не доходят, а так, глядишь, порадуются… Но так и не добрался. То красные дорогу закрыли, то старые болячки заставили остаться в Ростове. Вскоре случай свел Александра со старым товарищем по довоенной еще службе. Мичман Тенишев ухаживал в Петербурге за той же барышней, что и Максимов. Обоих она, впрочем, отвергла, и сие обстоятельство послужило тому, что молодые люди сдружились. Теперь Андрей служил в экипаже морской батареи № 2 – так он отрекомендовался. - Какой батареи? – переспросил Максимов. – Где? - В Екатеринодаре, - отвечал Тенишев, явно радуясь недоуменному виду приятеля. – Ладно, не стану тебя томить. Это бронепоезд! Захватили у красных три угольные платформы, поставили морские орудия, пулеметы. Экипаж большей частью флотские офицеры и авиаторы… Слушай, а давай к нам! Ты ведь не только шашкой махать горазд, я ведь помню… Завтра убываем. Вот так Максимов пересел с простого коня на железного. Вернулись и офицерские погоны. Боевое крещение артиллерийского наблюдателя Максимова на борту «Дмитрия Донского» (так был окрещен бронепоезд) не заставило себя ждать. Весь сентябрь шли ожесточенные сражения под Армавиром и на подступах к Ставрополю. Стрельба четырех 75-миллиметровок и одной 47-миллиметровой пушечки была достаточно эффективна на близкой дистанции, когда нужно было рассеять кавалерию или прижать к земле наступающую пехоту большевиков, но стоило тем подтянуть свою артиллерию, и моряки отходили, огрызаясь огнем. К счастью, боевой состав был усилен бронеплощадкой со 100-миллиметровым орудием. Появление дальнобойной морской пушки стало для красных неприятным сюрпризом. Тенишев просто завопил от восторга, когда их неторопливо разворачивающаяся конная батарея оказалась просто сметена тремя удачными попаданиями. - Ага, не нравится! – заливался он счастливым смехом, пока очередной снаряд уходил в казенник. – Получите, товарищи! - Что ж ты так радуешься? – покосился Максимов. – Русские же… - Русские?! – глаза Андрея перестали смеяться. Он приник к окуляру и не оглядываясь, сквозь зубы, бросал зло, ненавидяще: - А они были русскими, когда… когда старика-адмирала, топили в Фонтанке себе на забаву? Разве русские могли забить до смерти мою сестру с мужем, полным инвалидом войны?.. Русские сдирали с казнённых офицеров белье, чтобы выменять на спирт? Орудие рявкнуло, утопив все звуки в оглушающем звоне. Тенишев замолчал, оторвался от прицела, посмотрел на друга и улыбнулся невесело: - Нет, брат, русские – не там. Русские здесь. Мы с тобой – русские. С того боя красные только и ждали момента, чтобы устроить «Донскому» засаду исподтишка. Случай представился через месяц… С утра бронепоезд вышел на позицию близ станции Татарка. День прошел спокойно, однако к вечеру были получены сведения о глубоком обходе красными левого фланга добровольцев в направлении на Ставрополь. К этому моменту «Дмитрий Донской» с разрешения генерала Дроздовского отправился пополнить запас воды на станцию Ставро-поль. Стемнело. В тревожном ожидании прошло несколько часов, пока командир бронепоезда старший лейтенант Макаров не приказал двигаться на прежнюю позицию у Татарки. Была глубокая ночь. Лучи прожекторов выхватывали из тьмы отрезок дороги, шарили по сторонам. Поезд шел медленно, поводя рыльцами пулеметов, будто принюхиваясь. Максимов с Тенишевым, высунувшись на воздух, пытались разглядеть хоть что-нибудь впереди. Вот когда красные подобраться могут вплотную к «железке»… Тенишев повернулся к Максимову, хотел что-то сказать, но не успел. По броне оглушительно лязгнуло, противно завизжало над ухом, а миг спустя донеслась торопливая пулеметная трещотка. - Ор-рудие!.. – скомандовал Тенишев, свалившись вниз по трапу, и запнулся, смахнул со щеки капельки крови: поцарапало. Стрельба усилилась. По железу словно били десятки молотков, откалывая с внутренней стороны брони мелкие колючие осколки. Они жалили руки, лицо, а самое страшное – норовили попасть в глаза. Максимов инстинктивно жмурился и держался там, где хоть как-то спасала деревянная обшивка. Интересно, есть ли у красных тут пушки? Бронепоезд медленно отходил, посылая снаряд за снарядом в сторону, где Александр засекал вспышки выстрелов. Оторвались только к рассвету. Посыльные от генерала Дроздовского передали, что колонна красных впереди, приближается к разъезду Базный, отрезая бронепоезду путь на Ставрополь. «Донской» помчался на всех парах, не взирая на утренний туман, застилавший путь. Но на разъезде Базном его уже ждали. Нагромождение шпал на рельсах вынырнуло из тумана внезапно, как ни вглядывались наблюдатели на контрольной платформе. Лязг и грохот, дикий толчок - бронепоезд напоролся на преграду. …Максимов с трудом повернулся, вытащил ногу из-под чего-то тяжелого, придавившего его к острому ребру переборки. В голове звенело. Серый утренний свет просачивался сквозь бойницы. Александр выглянул наружу. Стреляли. Броневагон сошел с рельсов, сильно накренился, однако не опрокинулся – удерживала сцепка с паровозом. А вот контрольная платформа разлетелась в щепки, передняя орудийная бронеплощадка беспомощно сползла с насыпи, придавив опрокинутую пушку. - Живой? Ощутимый толчок заставил Максимова оглянуться. Андрей, пристроившись неподалеку, торопливо перезаряжал винтовку. Мощное орудие теперь им было не помощник: ствол смотрел в землю. - Саш, посмотри, что с пулеметом, красные близко совсем! Александру не надо было повторять: сквозь туман явственно проступали бегущие, стреляющие фигуры. Пробравшись в конец вагона, Максимов нашел пулемет, придавленный телом убитого стрелка. Прихватив запасные диски, он выставил «льюис» наружу, поймал в прицел ближайшую группу красных и нажал гашетку. Меткая очередь разбросала с десяток атакующих, но остальные, пригибаясь к земле, стали обходить справа и слева. Сосредоточенный ружейно-пулеметный огонь со стороны рубки командира бронепоезда сдерживал их какое-то время, но ясно было, что большевики вот-вот подберутся вплотную, чтобы забросать экипаж гранатами. Макаров приказал выбираться, отходить с боем в сторону позиций 2-го офицерского полка. Выйти из-за спасительной, хотя и тонкой, брони, казалась гибельным, но оставаться было еще страшней. Тенишева достала-таки пуля, а может, и не одна, он бросил винтовку, которую уже не мог уже удержать, и шагал, не пригибаясь, с наганом в руке прямо по шпалам. «Андрей! Уйди!» - кричал Максимов, а может, и не кричал, а только мысленно звал товарища, - все забивал грохот «льюиса». Горстка офицеров, таща на себе раненых, отстреливалась, не давая преследователям приблизиться. Красным доставались лишь тела убитых и вконец обессилевших моряков. Вот пуля догнала командира «Донского», упал и Андрей… Александр, укрывшись за насыпью, расстрелял последний диск. Револьвер в кобуре да граната – все, что осталось. «Ну, так вы меня не возьмете… И Андрея тоже». Максимов ждал, когда красные подойдут поближе. Вспомнилась вдруг германская, конная атака, пение труб… Как давно это было! В другой жизни. А сейчас кончится и эта. Граната, кувыркнувшись в воздухе, разорвалась под ногами у красноармейцев. Двое продолжали бежать, Максимов снял их револьверными выстрелами. Залегшая было цепь снова поднялась. Александр еще несколько раз нажал на курок, пока вместо выстрела револьвер не ответил сухим щелчком. Всё. А красные с винтовками наперевес прибли-жались, и кончики их штыков направлены были прямо в Максимова. Александр лихорадочно огляделся. Где-то должна быть хоть какая винтовка… Он уже подобрался, чтобы перебежать к лежавшему поодаль убитому с бронепоезда, но в этот момент над головою знакомым утробным воем известил о своем прибытии трехдюймовый снаряд. Ахнуло немного позади красных, но они тут же остановились и залегли. Вот еще один снаряд, еще… Беглый и не слишком точный огонь артиллерии 2-го офицерского полка спас, тем не менее, остатки команды «Дмитрия Донского». Израненные, практически без оружия, но все-таки живые, они добрались до своих. |