Тонкая желтая линия (окончание)
Пиво было холодное.
Собственно это предложение не несет никакой смысловой нагрузки для проживающих и находящихся в пределах Садового кольца, но еще многие советские граждане за его пределами покупают пиво теплым.
Горбушкин отпил уже больше половины, прежде чем открыть ненавистные «Загадки Востока». То, что он прочитал на первой же странице заставило его посчитать в уме до пятнадцати, посмотреть сколько градусов указано на пивной этикетке, переместится в тень и перечитать отрывок заново :
« Уважаемый Читатель, если ты путешествуешь по миру для своего удовольствия и не состоишь активным приверженцем радикальных политических течений, эта книга не даст тебе ничего кроме легкой досады по тому, что ты ждал от Востока и что получил взамен. Лучше оставь ее и продолжай наслаждаться сочными лесными улитками под острым соусом в уютном ресторанчике с видом на мудрый Тибет. Если ты все же остаешься с автором, я продолжу.
Восток, родина мифов и загадок к которым так тянет европейцев, был есть и будет Востоком. Его не закатали в асфальт, как приснопамятный Новый Свет, его не построили на месте пустынь и тюрем, как Австралию, он не вызывает дрожи от воспоминания об африканских лихорадках. Но Восток опасней всех континентов взятых вместе. Покиньте Дели по пустынному шоссе А77, доберитесь до поворота с неприметным указателем «Хамааб» и сверните туда. Через десять миль вы уткнетесь в железные ворота и забор с колючей проволокой. За этим забором, охраняемым круглые сутки с земли и неба находится якобы советско-индийский комплекс по переработке минеральных удобрений. Я не знаю зачем нужно перерабатывать минеральные удобрения посреди пустыни и зачем эти восемь автоматчиков на проходной, которые никогда не пустят вас даже посмотреть через дверь на территорию комплекса. И мы все, американцы прикидываемся, что не знаем и русские прикидываются, что не знают, знаем ли мы, что в десяти подземных бункерах этого «комплекса» находятся вовсе не безобидные фосфаты и нитраты, а десять готовых к пуску, баллистических ракет с 20 мегатонными водородными боеголовками, плюс полноразмерный центр дальнего радиолокационного обнаружения с антеннами, ориентированными на Индийский океан. Я не оканчивал школу с отличием, как и большинство, но даже я помню, что берега России не омываются водами этого океана. А еще я помню, что Индию колонизировали англичане. От кого и зачем тогда советские ракеты охраняют независимое государство Индия в ее же океане? Вот вам загадка современного Востока. И уж совсем неуместно скрывать, что днем и ночью эта база так же находится под прицелом наших ракет на территории Пакистана. Разница лишь в том у кого быстрее реакция: готовность советского комплекса к боевому пуску составляет 35 минут, а подлетное время американских ракет – 30. И наш флот в Индийском океане тоже не без ядерных зубов, равно, как и русские подводные ракетоносцы. Всего сорок миль от праздного и уютного Дели, и мы уже в углу одного из углов неправильного многоугольника противостояния. Если нанести все подобные многоугольники черным фломастером на вашу разноцветную туристическую карту, карта станет полностью черной…»
Кажется, на политзанятиях в армии это называлось «идеологическая диверсия». Горбушкин воровато оглянулся по сторонам, интуитивно чувствуя, что «те, кому надо» уже греют в карманах наручники и молчаливо ждут, когда он допьет пиво. Он ведь тоже люди и понимают, что восемь последующих лет без пива Василию будет нелегко. Но ведь книжку он купил в советском магазине и даже чек есть! Горбушкин помнил, что чек он заложил в книжку и перетряс страницы. Вместо чека оттуда выпал желтый глянцевый прямоугольник с напечатанным не по-русски:
British Airways. Hitrow
Fly №2258 SU Moscow Date 14:07 Boarding time 06:00 LT Gate :14 …
Дурак бы догадался, что это авиабилет, только не наш, а заграничный. Книжку он взял не с полки а на кассе, значит ее хозяин забыл ее, а вовсе не отложил, могло же ведь такое быть? Хозяин мог быть и иностранцем, оттого и книжка антисоветская, пускай и на русском языке, но почему цена указана: 45 копеек?
Не зря Горбушкин читал Конан Дойля два раза. Издательство «Новый Свет»,Ливерпуль , все сходится и не «45 копеек», а «0,45 р». Значит не «Рэ», а «Пэ»- на английском. Какие у них там деньги? Фунты и шиллинги, не то, тогда должно было быть «F», либо… Ага, «ш» у них нет, значит «Sh», тогда фунты должны писаться как «pound». Сорок пять шиллингов цена этой книжки!
Горбушкину стало здорово, так, как наверное было здорово Максиму фон Штирлицу сидеть на поляне и смотреть на журавлей в последней серии. Он почти раскрыл шпиона, шпион где-то здесь в Москве и можно пойти с этой книжкой на Лубянку, выполнить свой гражданский долг, за что ему дадут… Нет, медаль не дадут, медаль в мирное время дают за отвагу на пожаре и спасение утопающих. Но похвалить обязаны, естественно с занесением в личное дело. А, вдруг…
- Молодой человек, огонька не найдется? Вы не возражаете, если я присяду рядом?
Дедулька, лет семьдесят пять, явно местный. Бородка ухоженная, как у химика Зелинского, глаза острые, без старческой мути, еще и с сигареткой.
- Да, пожалуйста,- Василий протянул спички.
- Редко увидишь читающую молодежь нынче. На лавочках все больше пиво пьют, да
обнимаются.
Василию стало неудобно, он потянулся убрать бутылки.
- Да, нет, что вы, молодой человек. Я разве сказал, что это плохо? Обниматься хорошо и
пиво пить тоже хорошо, а еще при этом и читать- вдвойне замечательно!
- Спасибо.
- А, что читаем, позвольте поинтересоваться? Уж явно не Тургенева?
- Да, я.. да так, ерунда всякая, случайно купил, время скоротать. Я тут девушку жду вон из
того подъезда,- заврался Горбушкин.
- Не повезло вашей девушке, да уж с кем и не бывает.
- А, что?
- В этом подъезде наш районный вытрезвитель. А вы похоже не из нашего района?
- Нет, я вообще не из вашего… Извините, мне нужно срочно идти…
Пенсионер нехорошо посмотрел вслед уходящему Горбушкину, хлебнул остаток пива из забытой им бутылки и выбросив сигарету пошел к телефону-автомату. Двушку, необходимую в таких случаях он по карманам не искал…
- Тай, смотри, здесь приклеена бумажка, а на ней цифры. Давай наберем эти цифры и
посмотрим, что будет.
- Ничего не будет.
- Почему?
- Она сломана.
- Видишь, горит багровый огонек, бордовый – это цвет разрушающего огня и
опустошения. Если бы горел синий, тогда бы она работала,- синий цвет воздуха и
движения!
- А я все равно наберу. Надеюсь, Говинда не станет порицать меня за это.
Чен пощелкал кнопками на «лентяйке», сначала ничего не произошло, а затем бордовый огонек погас и мигнул синий, про который говорил Тай.
- Гляди, заработало!
Коробка пискнула, будто предлагая, чтобы ее поднесли к уху, Чен поднес. Поднес и позеленел, потом оторвал коробку от головы и передал Таю.
- Что там?
- Врешнеф фшлушает, врешнеф фшлушает ептфоюмать хромофф?
Тай взял коробку и тоже послушал. Сначала он кивал головой а потом благоговенно пропел в решетку под кнопками: «Гови-и-инда ха-аре». В ответ коробка щелкнула и выключилась похоже насовсем.
- Доигрались,- обреченно произнес Тай,- это был Говинда. Учитель ошибся. Никакая «лентяйка» не может говорить голосом Говинды. Я точно знаю, что это был Говинда. Ты согласен?
- Врешнеф фшлушает, врешнеф фшлушает ептфоюмать хромофф?,- повторил Чен.
- А мне Говинда сказал: «хромофф хафно нашрался уфолю!», а потом запищал и умолк.
Мы разозлили Говинду и нам ничего не остается делать, как молится. Думаю надо
повторять его слова вслух весь день и всю ночь и это будет искуплением!
- Надо повторять только последние слова, ведь сначала Говинда что-то спросил, а потом,
когда я не ответил он сказал уже тебе, что надо говорить.
- Точно!
Орудийные башни главного калибра линкоров вращаются и стреляют быстро и без особых усилий только в кино. Проворачивать такую кастрюлю тяжело даже электромоторам и уж совсем непосильно вручную. Снаряд и заряд тоже не одно целое, их еще надо поднять из погреба на высоту трехэтажного дома лифтом, загнать в ствол, защелкнуть замком, только после этого уже начинает священнодействовать наводчик и дальномерщики. И все это добро вылетит во вражью сторону, лишь после того, как замкнется цепь стрельбы, т.е. ствол совместится с показаниями дальномера. А, пока будут плясать в проводах эти два сигнала не в фазе, ничего и не будет...
Да простят меня моряки, но я тут не пособие по популярной артиллерии писал. Просто все это очень походило на то, что творилось в кабинетах-башнях московских домов-линкоров названия которых вам знать не надо. Один телефонный звонок поступил поздно ночью на коммутатор Правительственной связи из далекой Даламы и адресовался ни кому иному, как любимому и дорогому Леониду Ильичу, а другой- на Лубянку, утром из телефона-автомата недалеко от улицы Горького в Москве. Незачем никому знать в подробностях кто и как обеспечивает нашу безопасность, но намеренно искаженные детали любопытному обывателю доступны.
Из телефона-автомата звонил Хлыщ, ветеран органов с вечным огнем в сердце. Хлыща ушли на пенсию пять лет назад, но он посильно продолжал приносить пользу Родине на добровольных началах. Возле вытрезвителя №1308, который вытрезвителем, несмотря на вывеску может и не был, Хлыщ, гуляющий в булочную встретил странного типа лет двадцати с пивом и книгой. Парень сначала врал, потом быстро слинял. Книга называлась «Тайны Востока глазами очевидца», обычное антисоветское дерьмо занесенное в картотеку КГБ под №210400556 и память опытного Хлыща без номера , по данным той же картотеки спросом среди идеологических врагов не пользовалось. На этом роль Хлыща заканчивалась, а парня, на всякий случай взяли под негласное наблюдение.
Заведующей картотекой, подполковник Н. перелистывая от нечего делать принесенную из спецхрана по запросу Хлыща, книгу №210400556 внезапно наткнулся на подзаголовок «Дождливая Далама». Ни о какой Даламе, как и всякий честный советский гражданин он не знал, но не знал лишь до трех часов сегодняшнего утра, когда внезапно позвонили из Восточной группы отдела переводов ЦК КПСС и запросили у него всю литературу относящуюся к этой самой стране. Книга №210400556 в список не попала, так как ни в названии ни в оглавлении о Даламе речи не было. Подполковник Н. был не настолько туп, чтобы не удивится самым, что ни на есть профессиональным образом подобным совпадениям. Удивление материализовалось в телефонный доклад генералу А. Генерал А. получив доклад получил второй инфаркт и был доставлен по месту постоянного проживания – в кремлевскую больницу, попросту- Кремлевку. Сменивший его на посту управления безопасностью Родины, генерал Г. сопоставив факты поступившие изо всех источников тоже хотел было получить инфаркт, но позвонил Леонид Ильич и сказал, что пока все не станет на свои места, естественной и искусственной смертью генерал не сдохнет. Разные сигналы бились в проводах противофазой, но неумолимая рука дружбы СССР уже, хоть медленно, но вполне сознательно заносилась над бедной склизкой Даламой, так и не успевшей определится с государственным строем.
Посол Громов пил рассол.
Сегодня рассол не помогал от головной боли и уж тем более от душевной. Через час или два его будут насиловать все члены КПСС, в групповом и индивидуальном порядке и от того, насколько чистосердечно он будет врать зависит его дальнейшее существование. Именно существование, поскольку жизни уже не будет. В сотый раз он перевернул всю квартиру в поисках проклятого телефона, но, увы… И хозяин «Розового дракона» клялся ему, что они его не находили и вообще за исключением террориста, который вчера шлялся по залу с бомбой ничего выдающегося за всю столетнюю историю ресторана не происходило. Надо было думать, а голова не хотелаКак и тогда, когда он догадался приклеить бумажку с кодом доступа прямо к телефону, иначе он его запомнить не мог. Оставался только один выход, поехать к Чмырю в монастырь и взять чудодейственных настоек. Чмырем Громов называл Старого Учителя Чо-Мыра с которым познакомился на приеме у Брахмачупуры, старик там был не при делах, но похоже изображал члена правительства Даламы за неимением настоящих. К фармацевтическим услугам Чмыря Громов прибегал редко, так, как настойки хоть и окрыляли в критические дни делирия, но три дня после них выворачивало до самой прямой кишки. Фиг с ним «через три дня», главное- иметь рассудок сегодня! Громов вызвал водителя…
Чо-Мыр гостей сегодня не ждал, впрочем как и никогда не ждал их. Громов явился именно в тот момент, когда он медитировал над теорией Большой и Малой мысли и составом крысиного яда. Послушник у входа вежливо попросил посла подышать минут двадцать воздухом снаружи, иначе Учитель рассердится. Громов матюкнулся, благо никто его здесь не понимал и сел на бревно. Мимо прошли два молодых монаха распевая на своем языке. Блаженные люди, мать их!,- подумал посол, -интересно, о чем они поют?.
Хромофф хафно нашрался уфолю-ю-ю…
Уфолю-ю-ю нашрался хромофф хафно-о-о!
Говинда, харе-е-е
Харе-е-е
Харе хромов хафно!..
Конечно, «засраха» Громов еще мог списать на случайную созвучность русского и даламского, но то , что он слышал сейчас уже ни на что не спишешь! Почти на чистом, родном: «Громов, гавно нажрался – уволю !». Да, он, Громов действительно вчера перебрал и сейчас в полнейшем г.., но им то откуда знать?! Разъяренный, он вскочил с бревна и отпихнув вратаря-послушника вломился к Учителю.
- Что за х%ня, Чмырь?!
- Ай донт спи крашен, мистер засрах Громофф, ай онли спик литл инглиш, ду ю
ремемба?
Дальнейший диалог, начатый на повышенных тонах ничего не прояснил, Чо-Мыр сослался на то, что монахи вольны петь все, что им вздумается ибо слова песни идут не от разума, а от души и если мистеру Громову померещилось нечто оскорбительное, то мистер Громов скорее перевозбужден трудами и осо от чего очень хорошо помогает настойка ламудры за которой он сейчас сходит в погреб. Когда Учитель отлучился вспотевший от ругани Громов взял с его стола деревянную кружку и хлебнул залпом, чтобы остыть. Смерть посла Союза Советских Социалистических Республик в государстве Далама наступила почти мгновенно, в 13 часов тридцать две минуты по местному времени. Врач, будь он здесь вряд ли бы помог, крысиный яд «RATSHELL» давно сняли с производства в цивилизованных странах из-за серьезной опасности человеческому организму…
(продолжение следует)
Лишь здесь, в толстостенном бетонном каземате одноместного номера гостиницы «Пекин» Горбушкин пришел в себя. Чего он собственно испугался? Любопытного деда? Таких сотни по всей Москве, лясы им поточить не с кем. Антисоветской книжки? Так вот она, сволочужная, хоть прямо сей час в печку суй. Печки правда не предусмотрено. Можно спалить в раковине, как Штирлиц шифровку. Черт, спички у старика остались! Тогда – утопить в унитазе, не всю, конечно, а по частям. Василии выдернул клок страниц из середины и уже собрался совершить задуманное, но в дверь постучали.
- Кто там?
- Горничная, Откройте, пожалуйста, я принесла свежие полотенца.
Горничная действительно была, но ее отпихнули со сцены два далеко не горничных в почти одинаковых серых пиджаках.
- Горбушкин Василий Степанович?
- Я. А, что собственно…
- Плохо, Василий Степанович, очень плохо.
- Что, плохо?
- Плохо, что вы на свет родились, а нам приходится этот досадный факт исправлять.
Кстати, меня зовут Петр Аркадиевич, а его- Глеб Викторович, впрочем можете не
запоминать мистер Смит или как вас там… Эти имена всего лишь наши творческие так
сказать, псевдонимы и можете называть нас как угодно. Вам плохо? Это все нервы,
мистер Джонс, вам надо принять лекарство.
Глеб Викторович поймал за подбородок бледного Горбушкина и запихал ему в рот желтую таблетку.
- Не волнуйтесь, мистер Билл, это чистое тонизирующее, оно снимает усталость и
располагает к беседе. А беседа у нас будет длинная.
Горбушкин толком не успел ни удивится ни напугаться, таблетка подействовала почти мгновенно и ему вдруг стало хорошо, так хорошо, как было, когда он уговорил Светку почитать ей Есенина ночью на заброшенной даче. Милейший Петр Аркадьевич подвинул ему стул.
- Итак, вы писатель?
- Да, начинающий.
- Ну уж так скромно! Начинающими бывают только токари и водопроводчики, им еще позволительно запороть заготовку или сорвать резьбу, а писатель- инженер человеческих душ, как сказал великий. К человеческой душе нельзя подходить с кривым ключом! Вы несомненно хороший писатель, иначе комсомольская ячейка вашего завода не наградила бы вас путевкой в столицу за победу в областном литературном конкурсе. Про что было ваше конкурсное произведение?
- Про освоение целинных земель.
- Ну вы почти, что Шолохов. Похвально, похвально… и все таки … Вы наверное уже поняли, что мы не из Союза писателей, а из более прозаичной, но не менее полезной организации – Комитета Государственной Безопасности. Обычно граждане, даже с кристально чистой совестью бессознательно боятся аббревиатуры КГБ, как огня, чего уж там скрывать. Может в этом и есть положительная сторона, согласитесь- безопасность, которую никто не боится нельзя называть безопасностью. Еще Ленин говорил, что революция…
- …должна уметь защищаться!
- Молодец! Скажи, а ведь тебе правда не очень интересно писать про Целину? Дело давнишнее, классиками воспетое да и… Ты знаешь, в твоем возрасте я тоже пробовал, но не прозу, а стихи. И отнюдь не про «утро красит нежным цветом стены древнего Кремля». Я писал:
Очередь длинной змеюю выгнулась
Очередь длинная, из года в год
Сухим губам «коммунизм» не выговорить
На сухих губах: «проклятый завод!»
Пора бы жить не от случая к случаю
Пора не стирать ладони до ран
Треть века минула, увы, не к лучшему
Лишь только молот сменил наган
А сколько женщин еще нецелованных
А сколько на юге райских птиц
Мы- вши на ведомости разлинованной
Пред падшим идолом павши ниц
Уходят дни рабочими сменами
Сменяет Солнце на небе Луна
Рожденные мигом чтоб стать нетленными
Мы чашу тления пьем до дна
Уходят…
Кто и куда уходит, Горбушкин дослушать не успел, молчаливый Глеб Юрьевич приподнялся с дивана и заехал ему между глаз так, что писатель перевернулся вместе со стулом.
- Зря вы так, коллега.
- Ненавижу, когда Бродского вслух читают!
- Это не Бродский, это правда я написал.
- Антисоветчина!
- Можно подумать ты, Глеб Юрьевич ни одного анекдота про Брежнева не рассказывал!
То, что происходило сейчас в номере «Пекина», любой «бывалый» охарактеризовал бы как «взятие лоха на пушку» с участием «доброго» и «злого» следователей,- пресная до тошноты пьеса. Василий же «ходок» за плечами не имел, посему размазывая сопли и кровь вопросительно и наивно смотрел на Петра Аркадьевича, который протянул ему носовой платок.
- Вася, ты на него зла не держи, его месяц назад в голову ранили, еще не отошел. На чем мы остановились?
- Уходят…
- Вот именно, мистер Томсон, ценные мгновения уходят, а мы еще даже не узнали кто тот человек, которого вы ждали возле вытрезвителя. И вот еще. Я вижу у вас книжку, явно не для советского читателя. И из этой книжки, прямо перед нашим приходом вы зачем-то вырвали несколько страниц, в частности там где описывается государство Далама. У вас там родственники живут?
- Нет, у меня родственники в Бердичеве живут.
- Значит человек из Даламы вам незнаком…
Если бы Старый Учитель вернувшись удивился, то он бы не был Старым Учителем. В конце-концов он не обязан отчитываться, что у него может быть в чашке кому бы то не было. И вовсе не странно, что засрах Громов умер от яда , а он- нет. Плоть засраха Громова привыкла к тому, что в кружке стоящей на столе не может быть ничего кроме воды, чая, или осо, опять же- чужая мудрость, опасная, как ураган в лесу, плоть погибла не от яда, а от удивления. Чо-Мыр пробормотал молитву над телом посла, хотя и не был уверен, что Говинда ее станет слушать и потащил его в Комнату Ухода, пристроенную еще двадцать лет назад для себя. Сановные монахи Даламы всегда уходили к звездам через такие комнаты. В инженерном плане, Комната Ухода представляла из себя небольшой сарайчик, обязательно на сваях вбитых в дно реки Ур. В полу сарая был люк на котором лежала подстилка из переплетенных толстых древесных ветвей и соломы. Братья почившего на подстилке монаха в полночь открывали люк, и тело на импровизированном плоту уносилось водами реки Ур за пять миль к границе соседней Индии, а душой в Космос. Конечно, засраху и близко не полагалось осквернять своим присутствием Комнату Ухода Учителя, но не закапывать же его посреди двора! Если Говинда и не примет его душу, то тело уж точно найдут индийские пограничники и похоронят как положено по-засрахскому…
Если итак не бесшумные русские подводные лодки начинают ползать в глубинах Тихого океана и Атлантики на таких оборотах, что от вибрации их валов дрожат и расплескивают содержимое тарелки в кают-компаниях американских авианосцев, значит в России случился такой пустяк, что можно разогнать все флоты в базы, а матросов распустить по кабакам пока все не успокоится. К сожалению эту закономерность плохо понимают в Пентагоне и объявляют никчемную повышенную боеготовность ведущую к преждевременному износу нервов и материальной части.
- Сэр, докладывает акустик. Советская атомная лодка класса «Акула» следует в
направлении 275 градусов с ходом около тридцати узлов в двадцати милях от нас. Уже
шестая за сутки.
- Спасибо, акустик, продолжай следить за ними.
- Есть, сэр!
Адмирал Бредли, временный командующий авианосной ударной группировкой №… несущей вахту в Атлантическом океане поставил недопитый кофе на штурманский столик, привинченный к десяткам тысяч тонн остальных конструкций авианосца «Мэрдок» и произнес вслух рулевому и вахтенному офицеру:
- Бьюсь об заклад, сегодня Брежнев перепутал у себя в кабинете телефоны дежурной
миньетчицы и Рейгана. Рейган, спросоня ничего не понял и спросил Who is you ? По-
русски это звучит приблизительно, как по-нашему «fuck away». Брежнев тоже ничего не
понял, но обиделся на всех не говорящих по-русски и приказал министру обороны
шуршать своими субмаринами пока мы не испугаемся, а заодно и проверить, как введен
в их боеголовки Вашингтон , через «W», или через «V». Сейчас наши умники тоже
проснутся и пришлют нам радиограмму в которой будет приказ вымыть все палубные
истребители автомобильным шампунем и утроить караул вокруг «красной кнопки». Ну,
за «Мэрдок» я спокоен, автомобильного шампуня у нас нет и кнопки то же. Можно
расслабляться, господа – через пару дней Брежнев подобреет и на радостях захватит в
объятия дружбы какую-нибудь Замунду, напихает туда ракет и пошлет Ронни очередное
предложение о двустороннем ядерном разоружении!
Если бы адмирал Брэдли подозревал насколько он близок к истине, он бы мог с чистой совестью поставить на кон и все свои деньги и мундир впридачу…
Через пять часов ситуация в мире не изменилась сколь- ни будь заметно, в «Пекине» били Горбушкина, в Даламе Учитель спустил в реку Ур тело Громова, в Кремле по кабинету ходил Брежнев и в сотый раз спрашивал собранных переводчиков и специалистов-техников связи, Громов ли звонил ему ночью из Даламы и сказал, что у Леонида Ильича «харя говенная », или ЗАС-овский телефон уже в руках врага и , если так, что значит по-вражески «харя говенная»? Проштудировав литературу и прослушав запись, переводчики уже давно знали, что на даламском наречии это было не «харя говенная», а «харе Говинда» и значило Благодарность Высшему Учителю. Однако, генерал Г. под страхом смерти запретил переводчикам сообщать о своем открытии генсеку, пусть лучше уж вождь думает, что его оскорбил пьяный посол нежели узнает об хищении сверхсекретной аппаратуры врагом. Громова искали в Даламе, но он как в воду канул. Вся задница состояла в том, что телефон сам по себе – кусок пластмассы, пусть и хитрый. Воспользоваться им без четырнадцатизначного кода известного только хозяину и двум специалистам в Москве не мог никто, даже если бы начал перебирать все возможные варианты,- на третьем переборе телефон самоликвидировался превращаясь в теплый и вонючий обмылок. Зная же код, злоумышленник получал доступ почти ко всей сверхсекретной информации циркулирующей в космическом сегменте правительственного канала связи, в любое время и в любой точке планеты. Конечно, код можно сменить, но для этого придется оставить без связи все руководство страны и зарубежные дипломатические миссии на 12 часов! За это время, в современном мире можно начать и закончить три войны и десять революций.
Телефон можно было уничтожить дистанционно,- спецсигналом со спутника, но те в чьих руках он сейчас находился то ли сидели в экранированном бункере, то ли вытащили батарейку. Четыре оператора в восемь глаз следили за единственной лампочкой на пульте Правительственной связи,- если бы только телефон включили на секунду еще раз, его бы уже не было. Но, за пять прошедших часов новые владельцы, если не окончательные дебилы уже давно бы вытащили микросхему с кодом, уничтожай- не уничтожай – все бестолку…
Московские линкоры были готовы обрушить свою мощь на кого угодно, но его не было…
Позвонили из Дели. Индийские пограничники нашли труп мужчины с дипломатическим паспортом на имя Громова на берегу реки, берущей начло в Даламе. В организме посла обнаружили смертельную концентрацию токсичного соединения с непроизносимым названием.
Когда кто-то уходит после него остается пустота. Учитель смотрел в открытый люк Комнаты Ухода, внизу быстро текла Ур. Ничего он не предчувствовал, врут засрахи про магию предсказания. Он просто знал, что за засрахом надо уходить ему. Говинда видел его сегодня два раза, на пороге, утром, когда он принял яд и ночью, когда он открыл дверь Вечности, пусть и не для себя. Оставалось собрать себе новую подстилку и призвать двух братьев, которые будут его провожать, Чена и Тая. Им он не оставит ничего после себя, чужая мудрость – зло. И заветов не оставит, свои дела, это только свои дела. Так говорит Говинда. Ничего не оставит, за исключением одной фразы, которую он обязан успеть произнести перед уходом…
До утра погрустневшие Чен и Тай собирали хворост Учителю, а с рассветом заперлись в Комнате Ухода, дверь в которую заслонили спинами два монаха, последний караул.
- Чен, Тай. Я пробыл свои 144 года здесь и теперь мне пора туда. Я не хочу молчать до полуночи и прошу вас не запоминать ничего из того, что я скажу, я просто буду говорить с вами, как говорил вчера, позавчера, месяц назад, год назад и вы должны так же пропускать все мимо ушей, кроме моих самых последних трех слов. Поняли?
Чен и Тай кивнули, Чен почесал в углу глаза, а Тай сготнул. Свою слабость они старались скрыть.
- «Лентяйку» уже сломали?,- улыбнулся Чо-Мыр.
- Нет, еще.
- Тай, я слышал ваш разговор в сарае. Чен сказал, что «аши» и «енк» тебе не нужны. Ты с
ним согласен?
Тай покраснел.
- «Аши» и «енк» нужны тебе для того, чтобы согрешить с женщиной. Это очень приятно, гораздо приятнее того от чего у тебя скоро будут мозоли на руках. А еще для этого нужны деньги, пару хороших глотков осо и помыть хотя бы ноги перед грехом. Чен, возможно знает, как это происходит, если решишься, спроси прежде у него.
- Учитель??!!
- Я просто проверял, насколько внимательно вы пропускаете все между ушей. Мы остановились на женщине. Говинда ничего не говорит про женщину, а между тем и вы и я появились из женщины и ваши отцы земные тоже грешили, иначе вас бы не было.
- А где они сейчас?
- Там,- Чо-Мыр ткнул пальцем в люк под собой.
- Мы их когда-нибудь видели?
- Чен видел, но тогда ему было меньше года, а ты, Тай – никогда. Тебя подкинули почти новорожденным завернутым в лопух к воротам монастыря, а нашел брат Хо, считай, что с тех пор он твой названный отец.
- А кем были мои родители?
- Чен, а ты правда хочешь это знать?
- Да, учитель.
- Твой отец был англичанином, военным моряком. Тогда была большая война. Транспорт на котором он плыл утопила немецкая подводная лодка в океане. Ему удалось доплыть до берега, потом он шел много дней через Индию, по лесам, в то время у него было не очень с головой, контузия видимо. Он обходил все города и деревни стороной, боялся людей. Он подхватил белую лихорадку и еще кучу всякой заразы. Так он дошел до самого Пхай-Чура, бывшего деревней из трех дворов. Твоя мать нашла его без сознания и выхаживала травами несколько месяцев. Потом он окреп, встал на ноги, они полюбили друг друга и появился ты. Вот и все.
- Все? Так значит я наполовину засрах?! И почему они меня бросили?
- Ты, Чен наполовину засрах. А твои родители не бросили тебя. Они отдали тебя мне только на три года, чтобы ты стал человеком помнящим корни, а не полукровкой. Где, как не в монастыре можно стать гражданином страны на две третьих состоящей из монастырей? Но через три года они не вернулись.
- Они погибли?
- Не знаю, но никто и никогда во всей Даламе и за ее ближними пределами их не видел. Я наводил справки…больше ничего ни тебе, ни Таю про родителей я не расскажу, меняйте тему.
- Учитель, а там, за Порогом страшно?
- Не знаю, я еще здесь.
Горели потрескивая четыре свечи, молчание затянулось.
- Страх – понятие плотское, а мою плоть через день закопают в землю индусы. Душе нечего бояться. Кстати, лет этак десять назад умер один Учитель, севернее нас. Проводили его через Комнату Ухода, плыл он на подстилке, пока индусы его не выловили, только отнесли от берега, а он вдруг глаза открывает и ничего не поймет. Пограничники естественно тоже. Хоронить живого нельзя, обратно в Ур не выбросишь, он в другую сторону течет, а сам Учитель встал на ноги и ругается, но идти обратно в Даламу посуху не хочет. Нашелся у пограничников мудрый капрал, взял и арестовал Учителя, как нелегального эмигранта. С тех пор он в Махтабе в тюрьме и сидит, живой и здоровый. Смешно вышло.
Но никто не улыбнулся.
- Чо-Мыр, а может и ты … Может ты тоже ошибся?
- Не знаю… я… я правда видел дирижабль … круглый такой…Маура улетела в нем, она мне махала платком из иллюминатора… у него были серебристые виты в двух гондолах по бокам…официант, смените бокал- в нем муха!.. никаких мне не сто лет , лапочка и не называй меня Джерри, я Джером Ченси и у меня есть жена…Маура не вернулась через три года…не стоит веселиться, капитан, это очень похоже на перископ … черт, где мои запонки?.. Yes,sir…
It’s a long way to Tiperrery
It’s a long way to go…
- Агония,- прошептал Чен и словно от этого шепота, как от порыва урагана заплясали дикие тени свечей, две из них погасли. Учитель приоткрыл мутнеющие глаза и простонал:
- Я здесь. Остались три слова. НИКАКОГО ГОВИНДЫ НЕТ !
Когда его тело начало остывать Чен и Тай открыли люк. Ур с тихим всплеском приняла Чо-Мыра.
- Ушел.
- Ушел.
- Чен, ты что ни будь понял?
- Никакого Говинды нет.
- Ну и дурак ты, хоть и Младший Учитель!
- ???
- Кого ты сейчас похоронил?
- Старшего Учителя Чо-Мыра…
- Только что ты похоронил английского моряка Джерома ЧЕН-си, своего отца!..
Из пятерых основных действующих лиц этого повествования ушло уже двое. Самое время летально приложить Васю Горбушкина твердой рукой Юрия Глебовича к углу табуретки, что бы под ногами не путался, заставить Чена и Тая включить телефон, дежурных операторов – уничтожить его через спутник, Брежневу – подобреть и исполнить пророчество адмирала Брэдли, потом выключить компьютер и пойти спать, но так в жизни не бывает. А, если бывает, то не так. Телефон, спрятанный Таем до лучших времен нашли монастырские ребятишки и все же включили, дежурные операторы этим воспользовались, Брежнев подобрел и обошлось даже без захвата Даламы, Громову , скончавшемуся по официальной версии от утопления через передозировку некачественной «Фанты» он самолично распорядился поставить памятник на Ваганького, такой же , как и Хрущеву, с лицом из черной и белой половин, только «шоб черная половина была побольше, пусть знает у кого «харя говенная»!»…
Через год Тай женился на дочке местного князька и навсегда переехал из монастыря в Пхай-Чур, где и поныне содержит лавочку сувениров, которые никто не покупает и подпольную курильню опия, всегда пользующуюся спросом. Чен исчез так же загадочно, как и его мать. Говорят, что он вылетел в землю засрахов искать свои корни, но, судя по тому сколько денег он имел при себе вылететь он мог только из местного поезда на конной тяге по причине отсутствия билета и с подачи проводника.
Заключенный Горбушкин зачеркнул триста пятый день в самодельном календарике и с тоской посмотрел в окно. Окно принадлежало вертухайской бытовке и зарешечено не было, зато за ним во всю ширь панорамы тянулся бетонный забор с колючкой и прожекторами. Срывалась метель, отряды выходившие на работу кутались в фуфайки и сбивали строй. Горбушкин был освобожден от работ личным указанием «кума», майора Горемыкина и похоже на весь срок. Не за доброту душевную, естественно, а по вполне приемлемому контракту. Майор Горемыкин страдал меланхолией, как водяной в мультфильме, но менять свое бытие на водку не собирался. Майор Горемыкин с детства хотел если не всесоюзной, то хотя бы районной славы. Поскольку делать он ничего не умел то решил стать писателем-историком наподобие Ключевского. Ключевского он естественно не читал, но сама толщина томов вдохновляла. Историческую стезю майора определило незнание французского языка для создания подобия «Войны и мира» Толстого и чересчур хорошее владение «феней», излишнее для «Преступления и наказания» Достоевского. Год назад он открыл новую амбарную книгу, вывел каллиграфическим почерком «История государства Российского», затем подзаголовок «Истоки». Подумав, начал:
«В тот первый январь от начала веков, 1976 лет назад, первый русский крестьянин Андрей Иванов, перекрестившись вышел в поле сеять пшеницу. Светило яркое солнце и ничего не предвещало беды… »
Беды, действительно ничего не предвещало. Горбушкин отложил ручку и вышел за сигаретой, а когда вернулся, застал в кабинете местного «шуршавчика» по кличке «Доцент», доцентом до отсидки и бывшим. У Доцента был приступ истерического смеха. Никогда такого раньше он себе не позволял, заходил, конечно на тайные аудиенции и в отсутствие «кума», но ждал смирно, сложив руки на коленях, а стучал вдохновенно-канцелярским языком, с заменой мата и фени в прямой речи на звуковые аналоги. Сейчас Доцент хамски ржал, причем в руках у него была амбарная «История Государства Российского».
- Офуел, Доцент? В карцер хочется ?!
- Нет, Дмитрий Михайлович, извините…
- Ты чего мои бумаги лапаешь, урод?
- Просто она тут лежала и я …
- …жало сунул. У меня тут много чего лежит и на тебя сейчас лежать будет! А чем тебе
«История» не понравилась?
- Дмитрий Михайлович, это же не вы написали?
- Нет, я эту тетрадку конфисковал,- не сморгнув соврал Горемыкин,- так с чего ты ржал?
- Я так и знал, что это не вы. Нормальный человек вообще такого написать не может!
«Спасибо»,- подумал майор.
- Смотрите, что не слово, то курьез. Автор начинает историю России с нулевого года по нашему летоисчислению. Пусть даже и так, но каким крестьянином мог быть Андрей Иванович Иванов в то время? Если он вообще мог быть, насколько я помню историю, имя Андрей позаимствовали из греческого гораздо позже! И кому он крестился, идолу Яриле? Похоже это был умалишенный крестьянин, пшеницу в январе не сеют!..
Выгнав Доцента майор расстроился, но не упал духом и начал редактировать «Историю» путем вычеркивания ошибок. Получилось следующее:
«В тот первый (вычеркнуто), (вычеркнуто) лет назад (вычеркнуто) вышел в поле (вычеркнуто). Ничего не предвещало беды…»
Надо было срочно искать грамотного соавтора. С перспективой создания шедевра «История Государства Российского», авторы: Д.М. Горемыкин , (вычеркнуто). Неделю майор листал личные дела возможных кандидатов и наконец нашел одного з/к Каца А.Р. 1920 г.р., бывшего преподавателя марксистской философии. Кнутом и пряником Горемыкин усадил Каца в бытовку, выдал новую амбарную книгу, освободил от работ и приказал творить по двадцать страниц в день. Через неделю он ознакомился с первыми результатами:
« История Государства Российского, от варягов и Рюриков, до запуска первого человека в космос сложна и многогранна. Из поколения в поколение не ослабевает интерес к ней, Начнем наше повествование от самых истоков, от начала всех начал – тех первых племен, которых называли русичами, наших пра-пра-прадедов. Если бы тот, былинный древний русич попал в наше время, он был бы несказанно удивлен, как отличается слабая, терзаемая войнами и раздорами тогдашняя Русь от нынешнего, могучего государства под названием СССР. Откуда ваша мощь и сила? спросил бы он. И услышал бы в ответ: наша сила, товарищ зародилась в октябре 1917 года, первым залпом «Авроры» и мудрой ленинской мыслью!.. »
Дальше шел вольный пересказ «Краткого курса истории ВКПб», который майор мог написать бы и сам.
- Абрам Романович, что то я не понял, а где про этих?
- Про каких «этих»?
- Ну, про варягов с Рюриковичами.
- Кому это сейчас интересно, скажите мне?
В дальнейшем диалоге Кац согласился дописать про Киевскую Русь и прочих царей, но взамен затребовал библиотеку. Горемыкин сказа, что нужно начинать с малого и послал Каца на лесоповал, мотивируя тем, что библиотечные и другие книги печатаются на бумаге, а бумагу получают из дерева, которое кому то надо пилить.
А потом появился Горбушкин.
Если бы вас выкинули из поезда посреди степи, вы бы наверное обиделись, потом расстроились и в конце-концов – запаниковали и все от того, что вы не выросли в монастыре.
Чен потер ушибленную ботинком кондуктора, задницу и огляделся. Кроме рельсов и одиноко парящего в небе стервятника никаких развлечений не наблюдалось. Билет на поезд Чен купил по причине отсутствия денег, но сказать, что он был беден – нельзя. В его заплечном мешке лежал золотой Говинда и три его ученика общим весом грамм триста. Загнать Говинду, которого нет и компанию в Даламе было невозможно, монахи бы не только не купили, а еще бы и побили за святотатство, богатых туристов и профессиональных антикваров в отечестве отродясь не было, дикая страна. Чен догадывался, что Говинда целиком стоит гораздо больше чем Говинда в виде золотого лома, то, что он был монахом вовсе не означает того, что он был дураком.
К северу от Даламы не было ни одного приличного и близкорасположенного государства с развитой ювелирной индустрией, поэтому Чен двигался к югу, в Индию. Если моряк Джером Ченси в его годы прошел весь путь оттуда сюда пешком, то ничего не мешает его сыну в свои годы пройти отсюда туда так же. Но не конечной целью Чена была Индия. В доме Чо-Мыра, после его смерти он нашел много интересного, не считая Говинды, которого собственно не украл, а наследовал по сыновьему праву. Он нашел письмо на даламском, старое, без даты и с оторванным началом . Письмо адресовалось Джерому Ченси некой Маурой Ченси, ныне проживающей в России и носящей имя Мария Шенсова. Определить нить событий связанных с этим письмом было так же сложно, как определить название реки по воде в банке, будь та банка хоть трижды прозрачная. Маура-Мария писала, что через три часа после подъема налетел сильный северо-восточный ветер и дирижабль начал сбиваться с курса, потом у него отказали сразу два мотора и «герр майор Витке» послал механика Ганса наружу. Механик сорвался, а неуправляемый дирижабль зацепил брюхом вершину скалы, повредив оболочку. Пилоты сбросили балласт, чтобы подняться над горами и это помогло, ночью горы не закончились, они не разбились. Когда взошло солнце и ветер утих, штурман определил координаты и оказалось, что они летят над северным Китаем, очень близко к советской границе. Герр Витке заперся с пилотами и о чем-то совещался с ними, а вышел уже с двумя автоматчиками, которые открыли огонь прямо по пассажирам. Мауре и еще двум девушкам - индианкам удалось спрятаться за тюками с религиозными книгами и благовониями в конце салона. Когда все были мертвы, Витке приказал пилотам тянуть к побережью, а сам пытался по рации вызвать некую U-739, впоследствии оказавшеюся немецкой субмариной. Через день дирижабль потерял практически весь водород и спланировал посреди поля. Маура и ее новые подруги ждали, когда немцы уйдут и мысленно молили их не взрывать за собой остатки дирижабля. Видимо их молитвы были услышаны и…
Дальше на бумаге расплывалось большое пятно жидкости, сожравшей чернила и конец письма в котором Маура благодарила за что то «советских товарищей пограничников» и сообщала свой временный адрес в Москве. И последняя фраза, большими буквами:
ИЗВИНИ, ДЖЕРРИ, ЗА ТО, ЧТО Я НЕ ИЗВИНИЛАСЬ СОЛГАВ ТЕБЕ, НО ТЫ САМ ГОВОРИЛ : ПУТЬ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ ЖИЗНИ НЕ ОБЯЗАТЕЛЬНО ДОЛЖЕН ВЕСТИ ЧЕРЕЗ УЛИЦЫ СО ЗНАКОМЫМИ НАЗВАНИЯМИ.
Чен в сотый раз повторил заученный московский адрес и, подтянув шнурки пошел по шпалам на юг.
Горемыкин сразу выделил нового зэка из толпы, едва ознакомившись с личным делом и, после первого лагерного отбоя вызвал из камеры к себе в кабинет. Зэк был еще не «прописанный» местными папами, посему отличался свежестью лица и ровностью походки.
- Ну, садись, Василий Батькович, в ногах правды нет. Как тебе у нас?
- Не знаю еще, товарищ майор.
- Не товарищ, а гражданин. Пока гражданин, но могу быть и товарищем. Значит ты
шпион?
Горемыкин подумал, что пацан сейчас начнет пускать пузыри и плакать об ошибке суда, не тут то было.
- Шпион, Работал на государство Далама, это на Востоке, рядом с Индией!
- Ого! Ценю, господин шпион. А в СССР, значит под писателя маскировались, так у вас в
деле?
- Чушь. Я не маскировался, я и есть писатель!
- Ну, спрашивать, что ты написал, я не буду, соврать можешь. А вот возьму я и проверю
тебя, а?
- Проверьте, гражданин майор, буду только рад.
- Возьмешь вот эту тетрадку и пойдешь с ней в бытовку, солдат проводит и запрет. К утру
изваяешь мне рассказик или повесть на вольную тему. Если мне понравится, то на работу
завтра и послезавтра не пойдешь. А там будем думать, насколько мы с тобой
«товарищи».
Не долго раздумывая, за ночь Василий переписал по памяти свое конкурсное произведение про целинников, которое Горемыкину очень понравилось, и он угостил писателя водкой, не столько в целях панибратства, сколько в целях развязать язык и прощупать почву для своих творческих замыслов.
- А как у тебя с историей, Вася?,- начал он издалека.
- Тройка.
- Плохо.
- А зачем вам история?
- Понимаешь, командование к юбилею внутренних войск обязало нас к самодеятельности,
пьеску там сочинить на былинные темы, или художественный монтаж, отчетность
одним словом, а может и сам генерал смотреть приедет. А, про современную советскую
жизнь – нельзя, сам понимаешь, тут не народные артисты сидят. Про царя Гороха –
пожалуйста. Только сценарий писать некому…
(Врать надо талантливо)
- Гражданин майор, разрешите предложение?
- Разрешаю и приветствую.
- Зачем нам про царя Гороха? Для этого Пушкин есть. Вам показатели во, как поднять
можно, если оригинально подойти!
- Не «вам», Вася , уже, считай «нам».
- Я и говорю. В то время, когда все ринутся к отечественным классикам, ко всяким там
Ключевским, мы пойдем другим путем! Мы напишем восточную пьесу, живо,
неординарно и…
«И хрен, кто проверит, так ли оно на самом деле было»,-мысленно добавил Горемыкин
- …хрен, кто проверит, так ли оно на самом деле было! А?
- Мысли читаешь. А, почему именно восточную?
- Обижаете, начальник. Я же даламский шпион, кому, как не мне Восток знать
досконально? Или у вас по другим зонам все сплошь восточные шпионы?
- Верно. Такого кадра, как ты надо в отдельной коробке держать. Значится так. Ты сейчас
идешь в бытовку и пишешь ну не сразу, конечно сценарий, сценарий это сложно, а
пишешь мне историю своей Даламы, только без всяких там «строек социализма», а от
самых корней, от самых ваших первых басмачей и прочих ханов. Договорились?
- Так точно!
Надцать лет спустя
«Утро и поливают Тверскую, бывшую Горького, бывшею Тверскую. На душе, от чего-то стойкое ощущение, что в небе, над слоем низких фиолетовых туч парит исполинский двуглавый орел и вот-вот от души нагадит на голову. В переходе метро под Пушкинской площадью это чувство ненадолго пропадает, по тому, что интересно назло потокам вливающимся и выливающимся на станцию тебе не надо ехать вниз или вверх на эскалаторе, а надо просто пройти вдоль ларьков в горизонтальной плоскости. Чего только нет в этих ларьках! Понятно чего. В них нет иголок для примуса за одну копейку, перьевых ручек, которые очень удобно грызть, комсомольских значков и пластмассовых пупсиков, которыми, по замыслу производителя очень интересно играть от трех до пяти лет. Остальное есть.
Хочу в «Детский Мир», хочу и все! Хочу и пойду и куплю себе модель микроавтобуса «Латвия» в масштабе 1:43 с четырьмя открывающимися дверками, на которую у родителей не было денег или блата где взять, а дома совру жене, что купил дочке. А дочка покрутит пальцем у виска и пойдет в соседнюю комнату трепаться по мобильнику. Вот так, ушел на работу в восемь утра – вернулся в шесть вечера, через тридцать лет. «Маша, когда ты вырастешь, у тебя будут дети. Да, папа, я знаю, что еще маленькая, иначе Артур не уговорил бы меня вчера на аборт!».
По телевизору три еврея угадывают русское национальное развлечение из шести букв. Самый умный называет слово целиком. Не верно, это не погром, а футбол. Ну и что, что его придумали в Англии. В Англии его придумали, а у нас сделали развлечением, у нас много таких самодельных развлечений: парламент, импичмент, демократия…»
- Базиль Степанович, подъезжаем.
Горбушкин поставил три точки после слова «демократия», что значило продолжение мысли и сохранив файл сложил маленький лаптоп в сумку.
- Хорошо, Гена, что ты взял билет на шесть утра, журналистов не будет, как в
прошлый раз.
Водитель Гена кивнул с непроницаемым лицом, хотя в душе ему было смешно. Независимый писатель (как он сам себя называл), Василий (Базиль для понта и широких кругов) Степанович Горбушкин, сегодня нужен был журналистам, как зайцу барабан. Это в ранешние времена, когда разрешили называть Ленина сволочью, кагэбешников фашистами, а социализм- полным говном, звезда Горбушкина имела заметную астрономическую величину, два раза его приглашали даже в Останкино: в первый раз он встречался с читателями своего романа «Зона строго режима», а во второй – разоблачил малоизвестного доселе лже-востоковеда Горумы-Кхина, оказавшегося майором внутренних войск в отставке, Горюхиным, все труды, которого принадлежали перу его же заключенных и содержали полный антинаучный бред. Горбушкин, исчерпав лагерный опыт «Зоной строго режима», в ногу со временем перешел от социальной трагедии к «фэнтэзи». Аудитория писателя, тоже в ногу со временем перешла от бескорыстного тиражирования самиздата на «ксероксе», в целях духовных к купле-продаже «ксероксов» в целях коммерческих. Кислородом можно дышать, а водородом наполнять аэростаты, но чтобы напиться нужно смешать эти элементы в соотношении 2 к 1. Летишь ты на воздушном шаре, дышишь чистым воздухом, а в глотке пересохло, хоть вокруг тебя и кислорода и водорода свободного немеренно. Так и без спонсора, дохнет талант, иссушивается.
Предчувствуя агонию, независимый писатель собрал все, что осталось от золотых времен в кулак и начал всплывать к поверхности. От золотых времен осталась трехкомнатная квартира в центре Москвы, пятилетний «БМВ» с водителем-телохранителем-наливателем Геной, лаптоп «Сони» с 15425 килобайтами неопубликованного творчества, заначка на черный день и лагерный приятель, чечен Ваха Катлоев, должник Горбушкина «по гроб жызны». Пользуясь те, что помимо исследования Востока майор Горемыкин запряг Василия и к зоновской канцелярии, Ваха попросил однажды найти в картотеке личное дело некого Алика Амуханова и снять с него копию для себя. Неизвестно, кем был Алик Амуханов, но с тех пор Ваха стал должником Василия по собственному желанию. Видя грустные дела товарища, он не дал ему денег, а дал ценный шанс. В Париже трудился брат Вахи, Мамед, второй заместитель полномочного представителя по внешнеэкономической деятельности в Европе, …цевской преступной группировки. Мамеду было не в западло, по просьбе брата напрячь мистера Шинкельмана, владельца русского эмигрантского издательства «Голос» проявить публичный интерес персон на сто при двух телекамерах к якобы случайно проезжавшему Париж независимому писателю.
Горбушкин случайно ехал в Шереметьево-2…
С тех пор, как упал «железный занавес» в аэропорту можно встретить кого угодно за исключением разве, что зеленых марсиан. Тем более, сержант Иностранного легиона диковинкой тут быть не мог. Сержант пил пиво за столиком кафе на втором этаже и разглядывал потолок зала. Ему было непонятно, к чему русские нагородили там эти толстые водопроводные трубы в качестве элемента дизайна. Конечно, музей современных искусств в Париже они по уродству не перещеголяли, но явно старались. До регистрации на рейс 575 Москва – Париж оставалось меньше часа. На столике, рядом с пивным бокалом лежал билет, придавленный обшарпанным советским плеером «Электроника-М332С» и пачка «Кэмэла». В кафе было людно и полный гражданин, тоже с пивом, не найдя себе места, на отвратительном английском попросил разрешения подсесть к сержанту. Сержант молча кивнул. Полный видимо маялся отсутствием собеседника, но заговорить с иностранцем не решался, скорее всего из-за английского.
- Меня зовут Чен Джерси,- неожиданно, на русском сказал легионер,- почему на потолке
эти трубы?
- Вы говорите по- русски?
- Уже целых четыре секунды. Только я говорю плохо – знаю слова, неуверен в склонении.
- Вы говорите просто замечательно.! Меня зовут Базиль Горбушкин, я писатель. Я лечу в
Париж , по делам, знаете ли… А, трубы…трубы?.. Нагородили для красоты, хотя что в
них красивого?
- У вас есть пословица про огонь, вода и медные трубы. Может это связано?
Внезапно у Горбушкина в голове щелкнуло некое скрытое реле. Прав, чертов иностранец, прав!!! Он, Василий прошел воду лагерей, огонь перестройки и теперь через медные трубы Шереметьево-2 летит к новой славе, в Париж!..
- Наверное связано. Точно связано! Для меня, по крайней мере. Извините, но вы похоже
сами того не зная, предугадали мою судьбу. Спасибо!
«Боже, какую чушь я несу…»
- Угадать чужую судьбу совсем не так сложно, как угадать свою.
- Простите?..
- Я не всю жизнь был солдатом. Я родился и вырос в монастыре, далеко на Востоке. В
этом нет ничего удивительного, ведь ваша жизнь тоже не шла по прямой линии?
- В общем да. Я стал…
- Вы стали тем, кто есть потому, что хотели стать им, но не таким путем, которым вы
хотели.
- Откуда вы знаете?!!
- Я не всю жизнь был солдатом. Я родился и вырос в монастыре, далеко на Востоке.
- Но…
- Когда я спросил вас про трубы, вы на секунду задумались. Если бы вы бывали в этом
аэропорту много раз вы бы сразу сказали: «не знаю», они бы приелись вам, как деталь
пейзажа. А еще вы говорите по-английски отвратительно, но без хамского
превосходства, свойственного русским. Значит вы летите за границу первый раз. Когда
человек в сорок с лишним лет в первый раз отходит от своего жилища более чем на
тысячу миль,- на то должны быть веские причины. Веские причины порождают веские
следствия, а веские следствия и есть крутые изломы судьбы. Если бы это был первый
резкий излом в ваши годы, у вас бы в глазах гнила безнадежность, а у вас в глазах
огонек. Вот и все.
- Вы настоящий мудрец, с самой большой буквы! Я видел много так называемых «магов»
и «ясновидящих», однако…
- Однако мне надо извинится и идти на посадку, на рейс 575.
- Так вы тоже летите в Париж?!
- Да, только ни в самолете ни в Париже мы с вами уже никогда не встретимся.
- Почему?
- В самолете я сразу же приму снотворное и засну на все три часа , я боюсь воздуха. А в
Париже у меня будет ровно двадцать пять минут, чтобы успеть пересесть на другой
рейс. И еще… Я хочу оставить вам в подарок вот это,- сержант протянул плеер,- там
вставлена кассета на которой почти целая жизнь и, возможно сюжет целого романа для
вас. Мне она уже не нужна. Моя мать, когда пришлое время уходить, уже не могла
держать карандаш и надиктовала все на магнитофон. Я долго, очень долго искал мою
мать, я прошел пешком Индию, я пытался проникнуть в Россию на сухогрузе,
спрятавшись в трюме, но моряки нашли меня, побили и дали совет, как наконец стать
человеком с документами – завербоваться в Иностранный Легион, я служил там где
была не моя война и все ради того, чтобы попасть в Москву, на улицу Запрудную, дом 2,
я нашел там только старуху-индианку, которую вместе с моей матерью и еще сотней
восточных девушек, монахов и лам фашисты обманом заманили на дирижабль
чтобы вывезти для своих экспериментов и исследований, но дирижабль разбился и их
подобрали советские пограничники, а ваше государство дало им работу и кров… Моя
мать никогда не любила меня, но зачем-то велела индианке предать эту кассету, если я
когда-нибудь найду ее новый дом. Если вы напишете роман, пожалуйста, придумайте в
нем ответ: ПОЧЕМУ МОЯ МАТЬ НИКОГДА НЕ ЛЮБИЛА МЕНЯ? Прощайте…
«Мэрдок» в последний раз утюжил длинную волну Атлантики, и адмирал Брэдли то же, в последний раз был на мостике боевого корабля. В Норфолке, на который штурман проложил курс их обоих должны были списать: авианосец в лом, а Брэдли на пенсию. Брэдли к старости не утратил остроты языка и продолжал развлекать вахту пространными монологами:
- Говорят, что военные не читают книг и это- правда. Никогда, мальчики, не читайте книг, пока носите погоны. А мне уже можно, это не вредит моей изжоге. Самое противное, что к нашим бумагомарателям начали присоединятся русские, остальных мы в счет вообще не берем, это не сверхдержавы. Вчера я вычитал у одного умника, как «подводники задохнулись от недостатка кислорода». Лейтенант, Милсон, вы сможете задохнуться от недостатка кислорода?
- Нет, сэр, задохнуться не смогу. Я смогу либо задохнуться от углекислого газа, если его не удалять из отсека и находится там без маски, либо получить смертельную асфиксию, когда в баллоне маски закончится воздух.
- Вот именно. А задохнуться можно только от посещения наших гальюнов, когда на ужин дают гороховый суп! Ну ладно, нашим засранцам простительно допускать такие казусы. Но, сейчас я читаю переводную книгу некого Базиля Горбушкина, русского. У русских дети еще в роддоме меряют сапоги и играются с автоматами, а в школе вместо арифметики учат артиллерию. А результат? Послушайте:
«Майор Витке ушел в кабину пилотов и долго не возвращался. За иллюминаторами салона проплывали бесконечные поля с раскиданными кое-где редкими китайскими деревушками. Дирижабль медленно снижался, утечку водорода так и не удалось устранить. Внезапно, Витке вернулся в салон, но уже с двумя автоматчиками эс-эсовцами , которые без предупреждения открыли огонь по пассажирам… » Хватит. Лейтенант Милсон, доложите, что по-вашему мнению здесь чушь?
- Дирижабли во вторую Мировую войну заполняли гелием, а не водородом. Если фашисты хотели только избавится от пассажиров, они бы не стали стрелять в салоне тем более при утечке водорода,- взорвались бы мгновенно. Если же они все-таки самоубийцы, проще всего рвануть гранату. И, какого черта делали эс-эсовцы в районе Китая?!
- Высший балл! Теперь вам понятно, почему военным нельзя читать?
- Понятно. Иначе мы начнем измерять температуру не термометром, а «градусником» и
«плавать на войну на пароходах с пушками». Сэр, а где вы взяли эту книгу?
- В нашей корабельной библиотеке, где же еще. Номер 231 ,иностранная литература,
называется «Восточный излом», издательство «Голос», Париж. Бестселлер, тираж 10000000 экземпляров. Третье место по продажам в 200.. году.
- Солидно. А про что она вообще, кроме дирижаблей?
- Автор пытается ответить на вопрос: «почему его не любила мать?», мать его!
- Успешно?
- Не очень. Если бы я написал эту книгу, я бы честно сознался в конце, что моя мама не любила меня за то, что я с детства был полным придурком! Посуди сам, на триста страниц- ни одной блондинки с сиськами четвертого размера…
|
Бар "Зеленая Тоска" [часть 3], (архив)
Страницы: (110) « Первая ... 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 [53] 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 ...
Последняя »
