QUOTE | Было так: на Черном море ввалился в наши террводы их крейсер — тысяч на тридцать водоизмещением, и тут же наш СКР, старый, как причальная стенка Графской пристани, пошёл ему наперехват. Это ж просто песня лебединая, когда наш древний дедушка СКР идет ему — современному, толстому, сытому — наперехват. При этом внутри у дедушки все пыхтит, скрипит, визжит и пахнет мерзко. И дрожит в нём все в преддверии схватки. — Ну, блин! — сказал командир СКРа, которому велели пойти, но при этом даже гавкать запретили, и который должен был пойти и сделать что-то такое, но при этом ни-ни, ничего международного не нарушить. — Ну, блин! — сказал командир СКРа. — Сейчас я ему дам! И он ему дал — въехал в крейсер носом. Просто тупо взял и въехал. Америкос вздрогнул. Не ожидал он, оторопел. А наш не успокоился, отошёл и опять — трах! — Ага! — орал командир СКРа в полном счастье. — Ага! Не нравится?! Звезда с ушами! Не нравится?! СКР все отходил и бросался, отходил и бросался, а америкос все торопел и торопел. Это был миг нашего торжества. В конце концов американец решил (пока ему дырку насквозь не проделали) слинять из наших вод. Развернулся он и рванул изо всех сил, а наш махонький СКР, совершенно искалеченный, напрягая здоровье, провожал его до нейтрали, умудряясь догонять и бодать в попку. В следующий раз следующий американский крейсер в совершенно другом месте снова вторгся в наши священные рубежи. И тогда на него пошёл кто? Правильно — пограничный катер. Катер подошел и сказал крейсеру, что если тот сейчас же не уберется ко всем чертям, то он, катер, откроет огонь. На катере даже развернули в сторону крейсера свою пукалку, которая в безветренную погоду даже бронежилет не пробивает, и изготовились. — Вой с ней, с карьерой, — сказал тогда командир катера, напялив поглубже свой головной убор, — сейчас я им устрою симпозиум по разоружению, хоть душа отдохнет. Но душа у него не отдохнула. Крейсер, передав по трансляции: «Восхищен мужеством советского командира!», — развернулся и убыл ко всем чертям..... |
|