Религия [часть 2], продолжение...

Лок, есть те, кто неверит, что он есть и те, кто верит, что он есть. И неболее того.

поправка принимаецца.

2L.S.
да прочёл я эту воду водянистую.
Мне вот интересно а что Доккинз скажет о человеческой ауре, ведь её нельзя увидеть(без особой тренировки), осязать, обонять и т.д., её не существует? B)

Онехалф, не ты решишь что делать, а бог тебе скажет, что делать, ты его раб.
Локуст, закон не обещает жизни после смерти, а гарантирует определенные права и требует выполнение определенных обязанностей в единственной физической жизни, а кодекс является системой организации общества. Намек как бэ понятен, да?
Ауры не существует.

2Dypsy9 вот когда скажет тогда и буду делать. И чёты лезешь со своими проповедями?
Никак в воскресную школу пошёл? B)

А также не существует эффекта Кирлиана?

NOMA

Подобно тому как Томас Гексли из кожи вон лез, стараясь угодить в категорию беспристрастных агностиков, расположенную посередине приведенной семиступенчатой шкалы, теисты предпринимают аналогичный маневр с аналогичными намерениями, но двигаясь с другой стороны. Теолог Алистер МакГрат в книге "Бог Докинза: гены, мемы и происхождение жизни" постарался добиться именно этого. Похоже, что вслед за замечательно точным описанием моей научной деятельности единственным его возражением был бесспорно справедливый, но позорно слабый аргумент о том, что стопроцентно доказать отсутствие бога нельзя. Читая МакГрата, я испещрил пометкой "чайник" поля многих страниц. Снова вспоминая Гексли, Макграт утверждает: "Утомившись безнадёжно категоричными, не имеющими достаточных фактических оснований высказываниями как теистов, так и атеистов, Гексли провозгласил, что вопрос о боге решить научными методами невозможно".
Далее Макграт аналогичным образом цитирует Стивена Джея Гулда: "Хочу повторить своим коллегам, в стомиллионный раз (будь то студенческие споры или учёные трактаты): наука просто не в состоянии (основываясь на принятых методах) вынести решение о том, возможно ли, что бог управляет природой. Мы не подтверждаем и не отрицаем этого: как учёные, мы просто не можем высказывать об этом мнение". Несмотря на уверенный, почти нравоучительный, тон заявления Гулда, какие аргументы он приводит в его подтверждение? Почему мы, учёные, не можем высказывать мнение о боге? И почему чайник Рассела или Летающее Макаронное Чудище не защищены от нашей критики подобным же образом? Ниже я собираюсь продемонстрировать, что Вселенная под управлением творца сильно отличалась бы от Вселенной без такого попечителя. Почему же этот вопрос не является научным?
Гулд умеет выходить сухим из воды с неподражаемым искусством, что и продемонстрировал в одной из своих наименее удачных книг "Скалы вечные". В ней он ввёл в оборот термин NOMA (от "nonoverlapping magisteria" — "разносуществующие круги"):
Магистериум, или сфера влияния, науки охватывает эмпирическую область: из чего состоит Вселенная (факт) и почему она устроена таким образом (теория). В область религии входят вопросы всеобщего смысла и моральных ценностей. Эти области не перекрываются и не охватывают все возможные темы исследований (например, есть ещё область искусства и смысл красоты). Обращаясь к известному изречению, наука определяет век (возраст) скал, а религия — скалы веков; наука изучает строение горних высей, а религия — дорогу к ним. Звучит здорово, пока не начнёшь размышлять поглубже. Что это, например, за вопросы всеобщего смысла, господствовать над которыми приглашают религию, а науке советуют почтительно снять шляпу и удалиться?
Замечательный кембриджский астроном Мартин Риз, которого я уже упоминал, начинает свою книгу "Наша космическая обитель" двумя вопросами — кандидатами в категорию всеобщего смысла и даёт NOMA-ответ. "Наиглавнейшая загадка — почему всё вообще существует. Что вдохнуло жизнь в уравнения и организовало на их основе Вселенную? Однако эти вопросы выходят за рамки научных: они принадлежат сфере философии и теологии". Я бы поправил, что если они выходят за рамки науки, то и теологам тут точно делать нечего (не думаю, что философы поблагодарят Мартина Риза за сваливание их в одну кучу с теологами). Рассуждая дальше, я бы задал вопрос: а в каком смысле теологи вообще имеют свою сферу влияния? До сих пор не могу не улыбнуться, вспоминая реплику директора моего оксфордского колледжа. Молодой теолог подал заявление на исследовательскую стипендию, и, просматривая его докторские тезисы по христианской теологии, директор не преминул заметить: "У меня есть серьёзные сомнения, существует ли этот предмет вообще".
Какие специальные знания, недоступные учёным, могут теологи привнести в решение сложных космологических вопросов? В другой своей книге я приводил слова оксфордского астронома, который, когда я задал ему один из этих сложных вопросов, ответил: " А-а, здесь мы выходим за рамки науки. Позвольте передать вас в руки моего старого доброго друга-священника". У меня не хватило остроумия тогда парировать и ответить, как я написал позднее: "Но почему священник? Почему не садовник, не повар? Почему учёные с таким робким почтением относятся к притязаниям теологов на экспертное знание по вопросам, в которых теологи безусловно имеют не больше квалификации, чем сами учёные?"
Часто повторяют избитую фразу (и, в отличие от многих избитых фраз, она неверна) о том, что наука отвечает на вопрос как, но только теология может ответить на вопрос почему. Но что же такое этот вопрос почему? Не каждое начинающееся с почему предложение в английском языке является правомерным вопросом. Почему единорог пустой? На некоторые вопросы отвечать бессмысленно. Какого цвета абстракция? Чем пахнет надежда? Не каждый грамматически правильно составленный вопрос имеет смысл и заслуживает серьёзного внимания. И даже если вопрос — настоящий и наука не может на него ответить, это не означает, что религия сможет это сделать.
Вероятно, некоторые глубокие, значимые вопросы действительно абсолютно недоступны науке; возможно, квантовая теория уже стучится в двери непостижимого. Но если наука не в состоянии прояснить какие-то важные проблемы, почему мы должны считать, что религии это удастся? Подозреваю, что ни кембриджский, ни оксфордский астрономы не верили всерьёз, что теологи действительно обладают уникальным знанием, дающим им основу для ре-шения слишком сложных для науки вопросов. Думаю, что и в этом случае астрономы просто изо всех сил старались проявить вежливость: раз уж теологи не могут сказать ничего стоящего о других проблемах, бросим им кость: пусть корпят над вопросами, на которые никто не может ответить, а возможно, и никогда не сможет. Но, в отличие от моих друзей-астрономов, я считаю, что и кость им бросать незачем. Я до сих пор не вижу причины считать теологию (в отличие от библейской истории, литературы и т. п.) полноценным предметом.
Конечно, трудно не согласиться, что авторитет науки в вопросах морали, мягко говоря, легковесен. Но неужели Гулд действительно хочет уступить религии право учить нас, что такое хорошо и что такое плохо? Отсутствие другого претендента на источник человеческой мудрости вовсе не означает, что религия имеет право узурпировать роль моралиста. Да и какая именно религия? Та, в которой нас воспитали? Тогда какой главе какой из книг Библии мы должны отдать предпочтение — потому что они далеко не единодушны, а некоторые — в глазах любого порядочного человека — довольно гнусны? Все ли сторонники буквального толкования Библии достаточно её читали и знают, что за супружескую измену, сбор хвороста в субботу и непослушание родителям полагается смертная казнь? Если мы (вслед за большинством просвещённых современных приверженцев) откажемся от Второзакония и Левита, то на основе каких критериев нам следует решать, каких моральных законов придерживаться? Или нужно покопаться в обилии мировых религий и выбрать ту, мораль которой нас устраивает? Тогда, опять же, на основе каких критериев делать выбор? И если у нас уже имеется собственный независимый критерий для оценки моральных достоинств различных религий, может быть, стоит обойтись без посредника и самостоятельно заняться рассмотрением моральных проблем? Я вернусь к этим вопросам в главе.
Я просто не верю, что многое из сказанного Гулдом в "Скалах вечных" утверждается им всерьёз. Как я уже говорил, нам всем приходилось в жизни из кожи вон лезть, чтобы оказаться приятными недостойному, но влиятельному собеседнику, и, мне думается, Гулд повинен именно в этом. Могу предположить, что чересчур далеко идущее заявление о неспособности науки ничего сказать о существовании бога он включил намеренно: "Мы не можем ни подтвердить, ни опровергнуть; мы, как учёные, просто не можем высказываться по этому вопросу". Звучит как самый постоянный, неизменный агностицизм — ППА. Данное заявление предполагает, что наука не в силах даже оценить вероятность того или иного ответа на поставленный вопрос. Это широко распространённая ошибка, непрестанно повторяемая многими, но, подозреваю, продуманная до конца лишь единицами; в ней явно проявляется то, что я называю "нищетой агностицизма". Гулд, кстати, по убеждениям — агностик, и не беспристрастный, а фактически склоняющийся к атеизму. На основе чего он придерживается таких взглядов, если о существовании бога сказать ничего нельзя? Согласно гипотезе бога, в нашей реальности помимо нас обитает сверхъестественное существо, сотворившее Вселенную и — по крайней мере, во многих вариантах гипотезы — продолжающее её поддерживать и даже вмешивающееся в её работу посредством совершения чудес, которые являются временным нарушением его собственных, абсолютно непреложных для других, законов природы. Один из ведущих английских теологов, Ричард Суинберн, очень четко высказался по этому поводу в своей книге "Есть ли бог?":
Теисты считают, что бог имеет силу создавать, поддерживать или уничтожать всё что угодно — большое или малое. Он также может двигать объекты или совершать другие действия... Он может заставить планеты двигаться так, как они движутся согласно законам Кеплера, или заставить порох взрываться, когда мы подносим к нему спичку; либо он может заставить планеты двигаться совершенно по-другому и химические вещества взрываться или не взрываться при условиях, совершенно отличных от тех, что определяют их поведение в настоящее время. Бог не ограничен законами природы; он создаёт их и, если захочет, может их изменить или временно отменить. Как просто, не правда ли? Что бы это ни было, это никак не NOMA. И что бы ни говорили учёные, соглашающиеся с идеей "разносуществующих кругов", нельзя не признать, что Вселенная, в которой присутствует сверхъестественный мыслящий создатель, очень сильно отличается от Вселенной, в которой его нет. Принципиальное различие между двумя гипотетическими Вселенными исключительно велико, даже если его и нелегко проверить на практике. И оно разрушает убаюкивающе-соглашательскую позицию о том, что наука не должна высказываться по поводу претензий религии на основные вопросы бытия. Наличие или отсутствие мыслящего сверхъестественного творца однозначно является научным вопросом, даже если практически на него нет — или пока ещё нет — ответа. И это также касается подлинности или ложности всех историй о чудесах, при помощи которых религии поражают воображение верующих толп.
Был ли у Иисуса реальный отец, или его мать во время его рождения была девственницей? Вне зависимости от того, сохранилось ли для решения этого вопроса достаточно доказательств, он, тем не менее, продолжает быть строго научным вопросом, на который теоретически можно дать однозначный ответ: да или нет. Поднял ли Иисус Лазаря из гроба? Ожил ли он сам через три дня после распятия? На каждый из этих вопросов имеется ответ, и вне зависимости от того, можем ли мы в настоящее время его получить на практике, это ответ строго научный. Методы доказательства, которые мы бы использовали, получи мы вдруг (что, конечно, маловероятно) неоспоримые факты, были бы совершенно и полностью научными. Хочу пояснить свою точку зрения следующим образом: представьте, что благодаря какому-то необычному стечению обстоятельств медицинские археологи заполучили образец ДНК, подтверждающий, что у Иисуса действительно не было биологического отца. Насколько вероятно, что защитники веры, пожав плечами, заявят что-нибудь вроде: "Ну и что? Научные доказательства не имеют ничего общего с теологическими проблемами. Другой магистериум! Мы занимаемся только вопросами общего порядка и моральными ценностями. Ни ДНК, ни любые другие научные доказательства никоим образом не могут повлиять на окончательные выводы наших дискуссий".
Сама мысль о такой реакции кажется смешной. Можно поспорить на что угодно, что, появись подобные научные доказательства, они будут подхвачены и превознесены до небес. Гипотеза NOMA популярна только потому, что доказательств в пользу гипотезы бога не существует. Стоит обнаружиться малейшей крупице доказательств, подтверждающих религиозные верования, сторонники веры незамедлительно отшвырнут гипотезу NOMA. Если исключить изощрённых теологов (да и они не упускают случая для привлечения паствы, чтобы попотчевать неискушённых историями о чудесах), подозреваю, что у многих людей так называемые чудеса служат основной причиной религиозности; а чудеса, по определению, нарушают научные принципы.
С одной стороны, римско-католическая церковь пытается иногда придерживаться гипотезы NOMA, но, с другой стороны, совершение чуда является необходимым требованием причисления к лику святых. Покойный король Бельгии может удостоиться святости благодаря упорному противодействию абортам. В настоящее время ведутся тщательные поиски доказательств того, что молитвы, обращённые к нему после его кончины, вызвали чудесное исцеление. Я не шучу. Это именно так, и его история типична для многих святых. Думаю, что представителей более искушённых церковных кругов такие занятия вгоняют в краску. Однако вопрос, почему круги, достойные эпитета искушённых, продолжают оставаться в лоне церкви, является таинством не менее глубоким, чем многие другие вопросы, над которыми кропотливо трудятся теологи.
Столкнувшись с историями о чудесах, Гулд, по-видимому, парировал бы их следующим образом. Гипотеза NOMA, видите ли, — это двусторонняя сделка. Как только религия пересекает границу и, расположившись на поле науки, начинает разглагольствовать о чудесах, она теряет покровительство Гулда, и amicabilis concordia — дружеское согласие — нарушается. Заметьте, однако, что опекаемую Гулдом, лишённую чудес религию не признает большая часть занимающей церковные скамьи или молельные коврики паствы. Их такая религия порядком разочарует. Перефразируем размышления Алисы, заглянувшей в книгу сестры, до того как она попала в Зазеркалье: "Зачем нужен бог, если он не делает чудес и не отвечает на молитвы?" Вспомните остроумное определение глагола "молиться", данное Амброзом Бирсом: "Просить отмены законов Вселенной в пользу одного признающегося в своей ничтожности просителя". Некоторые верующие спортсмены считают, что бог помог им одержать верх над соперниками, не менее достойными, казалось бы, его покровительства. Некоторые водители верят, что бог придержал для них парковочное место, очевидно обидев при этом кого-то другого. Такого рода теизм распространен досадно широко, и вряд ли его сторонники пожелают прислушиваться к логическим (поверхностно) доводам гипотезы NOMA.
Тем не менее, давайте последуем за Гулдом и сведём религию до безынициативного минимума: исключим из неё чудеса, личные переговоры с богом, фокусничанье с законами физики, покушения на территорию науки. У нас остается лишь уверенность деистов в том, что было вмешательство в начальное устройство Вселенной, из которого со временем появились во всём своём многообразии звёзды, химические элементы, планеты и возникла жизнь. Уж теперь-то мы сможем аккуратно разделить науку и религию? С такой, более скромной и непритязательной, религией гипотеза NOMA ужиться в состоянии?
Возможно, вы полагаете, что это так. Я же считаю, что даже такой не вмешивающийся в ход событий бог, безусловно, менее жестокий и нелепый, чем бог Авраама, продолжает, если к нему хорошенько присмотреться, подпадать под определение научной гипотезы. Хочу повторить: Вселенная, в которой мы — единственные, не считая других существ, медленно эволюционирующих к разумности, очень сильно отличается от Вселенной, изначально созданной по проекту разумным творцом, ответственным за само её существование. Согласен, что на практике может оказаться нелегко выявить различие между этими двумя Вселенными. Тем не менее, между гипотезой разумного создателя и единственной известной альтернативой — постепенной эволюцией в широком смысле — имеются чрезвычайно специфические, уникальные для каждой гипотезы различия. Они делают данные гипотезы практически несовместимыми. Эволюция, как никакая другая теория, объясняет существование организмов, вероятность появления которых иначе была бы настолько ничтожной, что ею можно пренебречь. И данное заключение, как я покажу в главе 4, практически уничтожает гипотезу бога.

Великий молельный эксперимент

Забаным, хоть и немного жалким, исследованием в области чудоведения является великий молельный эксперимент: помогают ли молитвы за пациентов их выздоровлению? Верующие повсеместно — как поодиночке, так и в храмах — молятся за больных. Впервые научный анализ эффективности воздействия молитвы на людей был проведен двоюродным братом Дарвина Фрэнсисом Гальтоном. Он отметил, что каждое воскресенье во всех английских церквях все прихожане возносят совместную молитву за здравие королевской семьи. Уж они-то наверняка должны иметь необычайно крепкое здоровье по сравнению с нами — простыми смертными, за которых перед богом просят только наши родные и близкие . Рассмотрев факты, Гальтон не обнаружил этому никаких статистических подтверждений. В любом случае подозреваю, что он проводил своё исследование в шутку, так же, как и когда молился на разных случайно выбранных участках поля, чтобы проверить, ускорится ли на них рост травы (не ускорился).
Совсем недавно физик Рассел Станнард (один из трёх наиболее известных верящих в бога английских учёных) поддержал проведение эксперимента, финансированного, конечно же, Фондом Темплтона и имеющего целью проверить предположение, что молитва о болящих способствует их выздоровлению.
Подобные эксперименты — для обеспечения полной беспристрастности — должны проводиться вслепую (со случайным распределением участников), и это условие строго соблюдалось. Пациенты в абсолютно случайном порядке были разбиты на экспериментальную (субъекты молитвы) и контрольную (отсутствие молитвы) группы. Ни пациенты, ни их доктора и медсестры, ни проводящие эксперимент сотрудники не знали, о каком пациенте воздаются молитвы, а о каком — нет. Возносящим молитвы верующим было нужно знать имена тех, о ком они молились: иначе как можно было бы утверждать, что они молятся именно за них, а не за кого-либо другого? Но им сообщили только имя и первую букву фамилии пациента. Чтобы не перепутать больничную койку, богу, очевидно, достаточно и этого.
Сама идея проведения подобного эксперимента довольно смехотворна, и, конечно, проект не замедлил получить изрядную долю насмешек. Комик Боб Ньюхарт, насколько я знаю, не включил его в свои пародии, но представляю, что бы он из него сделал: "Что ты вещаешь, Господи? Не можешь исцелить меня, потому что я — в контрольной группе?.. Значит, молитв моей тётушки не хватает. Но, Господи, а г-н Эванс с соседней койки... что ты сказал, Господи, не расслышал?.. Г-н Эванс получает тысячу молитв в день? Но, Господи, у г-на Эванса и стольких знакомых-то нет... А, они называют его просто Джон Э. Но, Господи, откуда ты знаешь, что они не имеют в виду Джона Эллсворти?.. А-а, ты выяснил, о каком Джоне Э. идёт речь, ты ведь всезнающий. Но, Господи..."
Героически перенося насмешки, группа исследователей продолжала доблестно осваивать 2,4 миллиона американских долларов, полученных от Фонда Темплтона, руководил ими доктор Герберт Бенсон, кардиолог из расположенного под Бостоном Медицинского института духа и тела (Mind/Body Medical Institute). Ранее, в коммюнике издательства "Темплтон", доктор Бенсон заявил: "Количество доказательств эффективности молитв о помощи в медицинской практике всё увеличивается". Ну что ж, можно не сомневаться, что эксперимент — в надёжных руках и вряд ли провалится из-за скептицизма экспериментатора. Доктор Бенсон и его группа обследовали в шести больницах 1802 пациента, перенесших операцию коронарного шунтирования. Больных разделили на три группы. За больных 1-й группы возносились молитвы, но они об этом не знали. За больных 2-й группы (контрольной) молитвы не возносились, и они также об этом не знали. За больных 3-й группы молились с их ведома. По результатам состояния больных 1-й и 2-й групп определялась эффективность молитвы о помощи. Состояние больных 3-й группы свидетельствовало о возможных психосоматических воздействиях на пациентов знания о том, что за них молятся.
Моление проводилось паствой трёх церквей: в Миннесоте, Массачусетсе и Миссури; все три церкви — на значительном расстоянии от трёх больниц. Как уже говорилось, молящиеся знали только имя и первую букву фамилии того пациента, за которого они молились. Научные эксперименты принято проводить с максимально возможной степенью стандартизации, поэтому всех молящихся попросили включить в молитву фразу "об успешной операции и быстром выздоровлении без осложнений".
Опубликованные в апреле 2006 года в "Американском кардиологическом журнале" результаты не оставляют сомнений. Состояние больных, за которых возносились молитвы, ничем не отличалось от состояния больных, за которых молитвы не возносились. Какой сюрприз! Имелось различие в состоянии тех, кто знал, что о них молятся, и пациентов из обеих групп, которые об этом не знали, — но и оно оказалось обратным ожиданию. У больных, знающих, что о них возносят молитвы, обнаружилось значительно больше осложнений, чем у тех, кто об этом не знал. Уж не проявление ли это кары господа, обиженного такой идиотской затеей? Более вероятно, что пациенты — субъекты молитв оказались подвержены, в силу осведомленности, дополнительному стрессу — "актерскому беспокойству", как называют его исследователи. Один из учёных, доктор Чарльз Бетея, объяснил: "Возможно, они тревожились: неужели я настолько болен, что нужно вызывать команду молельщиков?" Кого удивит, если страдающие послеоперационными осложнениями по вине экспериментальных молитв пациенты, взращенные в современном сутяжном обществе, подадут на Фонд Темплтона в суд с требованием компенсации?
Как и ожидалось, вышеописанное исследование вызвало нарекания теологов, обеспокоенных, скорее всего, возможностью насмешек, которые оно вызовет. Комментируя после провала эксперимента его результаты, оксфордский теолог Ричард Суинберн объявил его неправомерным на основе того, что бог отвечает только на молитвы, возносимые по важному поводу. Молитва о человеке, возносимая только потому, что на него случайно пал выбор в проводимом вслепую эксперименте, не считается важным поводом. Бог сумел это раскусить. Что ж, я именно это имел в виду в приписанной Бобу Ньюхарту юмореске, и Суинберн имеет полное право использовать аналогичный аргумент. Но другие мысли из статьи Суинберна таковы, что сатира тут становится неуместной. Не впервые пытается он оправдать страдания в мире, где господствует бог: "Страдание позволяет мне проявить мужество и терпение. Вам оно даёт возможность продемонстрировать благожелательность, облегчить мои муки. А общество имеет шанс выбрать, куда лучше инвестировать деньги для облегчения того или иного страдания... Хотя добрый Господь скорбит о наших мученьях, его более всего заботит, чтобы мы научились проявлять терпение, сострадание и щедрость и таким образом приблизились к святому идеалу. Некоторым людям просто необходимо заболеть — для их же собственного блага, а некоторым нужно болеть, чтобы другие могли сделать важный выбор. Только таким образом некоторых можно заставить сделать серьёзный выбор касательно собственной личности. Для других болезнь может оказаться не настолько важной."
Такая извращённая и порочная аргументация, присущая теологическому рассудку, вызывает в памяти одну телевизионную дискуссию, в которой я участвовал вместе с Суинберном и ещё одним оксфордским коллегой — профессором Питером Аткинсом. В какой-то момент Суинберн пытался оправдать геноцид евреев тем, что они получили замечательную возможность продемонстрировать мужество и благородство. Питер Аткинс яростно прорычал: "Чтоб ты сгнил в аду". (Из предназначенной для трансляции версии эту перепалку вырезали. Типичность заявления Суинберна для теологических рассуждений подтверждается его сходным комментарием о Хиросиме в книге "Существование бога" (2004) на с. 264: "Представьте, что от атомной бомбы в Хиросиме сгорело на одного человека меньше. Было бы меньше повода для проявления мужества и сострадания... ")
Ниже в статье Суинберна находим другой типичный пример теологических рассуждений. Он справедливо полагает, что, если бы бог захотел продемонстрировать своё существование, он нашёл бы для этого способ получше, чем небольшое изменение статистических данных между результатами экспериментальной и контрольной групп кардиологических пациентов. Если бог есть, то, пожелай он нас в этом убедить, он "наполнил бы мир сверхчудесами". И тут следует перл: "Но уже и так имеется довольно большое количество доказательств существования бога, а их избыток может пойти нам во вред". Может пойти нам во вред! Только подумайте. Слишком большое количество доказательств может пойти нам во вред. Ричард Суинберн — недавно вышедший на пенсию представитель одной из самых престижных теологических кафедр в Англии, член совета Британской академии. Если вам нужен теолог, то вряд ли найдёте лучше. Если вам нужен теолог.
После провала эксперимента от него открестился не только Суинберн. Преподобному Реймонду Дж. Лоренсу в "Нью-Йорк таймс" щедро предоставили место рядом с редакционной статьей, чтобы он объяснил, почему уважаемые религиозные деятели "вздохнут с облегчением, поскольку свидетельств эффективности молитвы о помощи обнаружено не было". Интересно, изменил бы он своё мнение, если бы эксперимент Бенсона доказал обратное? Может быть, и нет, но уверяю вас, что множество пасторов и теологов изменили бы. Из статьи преподобного Лоренса запомнилось, главным образом, одно откровение: "Недавно коллега рассказал мне о набожной, хорошо образованной женщине, обвиняющей врача лечившего её мужа в профессиональной некомпетентности. В последние дни жизни мужа, заявила она, врач не потрудился молиться о нём".
Другие теологи присоединились к хору скептиков с позиции NOMA-гипотезы, уверяя, что изучение молитв подобными методами — пустая трата денег, потому что сверхъестественные влияния, по определению, научным исследованиям не поддаются. Но, как правильно отметил, выделяя средства на эксперимент, Фонд Темплтона, предполагаемый эффект молитвы о помощи, по крайней мере в принципе, попадает в сферу исследований науки. Строгий эксперимент провести было можно, и он состоялся. Результат мог оказаться положительным. Но допускаете ли вы мысль, что кто-нибудь из приверженцев религии отказался бы признавать выводы на том основании, что научные результаты не имеют ничего общего с во-просами религии? Конечно, нет.
Без слов ясно: отрицательные результаты не пошатнут убеждений правоверных. Боб Барт, духовный глава молельной миссии Миссури, откуда исходила часть экспериментальных молитв, заявил: "Верующий скажет вам, что, хотя это исследование и представляет интерес, мы молимся уже давно, и мы видели, что молитвы приносят плоды, мы знаем, что они работают и что изучение молитв и духовного опыта ещё только начинается". Ну да, конечно: мы знаем, что, согласно нашей вере, молитва приносит плоды, так что, если доказательств получить не удаётся, будем корпеть дальше, пока не удастся добиться желаемого.

2Dypsy9

А религия не гарантирует определенных прав и не требует выполнения определенных обязанностей? Реглигия не имеет регулятивной функции?.. Ширшее смотри, да. Все законы, так или иначе - не более, чем производные от религиозных запретов. Мораль - тоже.

А причем здесь физическое явление и мистическая аура? :)
Локуст-это лишь доказывает, что религиозные учения выдуманы для управления обществом (во благо правящей касты), только запугивающий фактор разный. У закона-это тюрьма, у религии-ад. Но существенное отличие-религия полностью подавляет волю человека и его Я, заменяя подставным существом. У особо подверженных влиянию создается впечателние что я не я и тело не мое и внутри меня сидит кто-то. Проявлений психических расстройств очень много. Такими людьми легче управлять.

Эволюционная школа имени Невилла Чемберлена

Возможно, для учёных, поддерживающих гипотезу NOMA — о неуязвимости гипотезы бога перед лицом науки, — косвенным побуждением является особенность американского политического климата с нависшей угрозой популярного креационизма. В некоторых областях Соединенных Штатов наука подвергается нападкам умело организованной, обладающей крепкими политическими связями и, главное, щедро финансируемой оппозиции; в такой ситуации преподавание эволюции находится на переднем крае борьбы. Опасения учёных здесь вполне понятны — финансирование исследований по большей мере осуществляется правительством, поэтому избранным на руководящие должности чиновникам приходится давать разъяснения не только информированным, но зачастую предубеждённым и невежественным местным избирателям. В ответ на угрозы возник союз разных групп по защите эволюции, наиболее заметным участником которого стал Национальный центр научного образования (НЦНО) во главе с неутомимым борцом за науку Юджином Скоттом, недавно выпустившим книгу "Эволюция против креационизма". Одной из главных политических задач НЦНО является привлечение внимания к проблеме и работа с теми верующими, которые придерживаются более "разумных" религиозных убеждений и считают, что эволюция не противоречит их взглядам (а порой даже каким-то странным образом подтверждает их). Союз защиты эволюции пытается вести диалог именно с этими, довольно широкими, кругами церковных деятелей, теологов и неортодоксальных верующих, недовольных креационизмом, который, по их мнению, подрывает репутацию религии. И чтобы такой диалог состоялся, они изо всех сил цепляются за гипотезу NOMA и убеждают своих религиозных партнеров, что наука совершенно безопасна для них, потому что она не имеет никакого отношения к утверждениям религии.
Ещё одним светочем направления, которое мы по праву можем назвать "Эволюционной школой имени Невилла Чемберлена", является философ Майкл Руз. Руз яростно сражался против креационизма, как на бумаге, так и в судах. Он считает себя атеистом, но в напечатанной в " Плейбое" статье заявляет: "Почитателям науки нужно признать, что враги наших врагов — наши друзья. Частенько сторонники эволюции не жалеют сил, бичуя потенциальных союзников. Особенно это относится к неверующим эволюционистам. Атеисты тратят больше усилий на схватки с симпатизирующими им христианами, чем с креационистами. Когда папа Иоанн Павел и опубликовал письмо, признающее правильность дарвинизма, Ричард Докинз в ответ просто-напросто заявил, что папа — ханжа, что он не может высказать своё искреннее мнение о науке и что он, Докинз, предпочитает иметь дело с честными фанатиками."
Я понимаю, насколько удобно и привлекательно для Руза с чисто тактической точки зрения поверхностное сравнение с борьбой против Гитлера: "Уинстону Черчиллю и Франклину Рузвельту не нравились Сталин и коммунизм, но, сражаясь против Гитлера, они понимали, что им придётся сотрудничать с Советским Союзом. И сторонникам эволюции также нужно объединить усилия в борьбе с креационизмом". Однако я скорее встану на сторону моего чикагского коллеги, генетика Джерри Койна, заметившего, что Руз "...упустил из виду сущность разногласия. Это не просто борьба эволюционизма против креационизма. Для таких учёных, как Докинз и Уилсон (Э. О. Уилсон, знаменитый гарвардский биолог), настоящая схватка идёт между рационализмом и суевериями. Наука — это одна из форм рационализма, а религия — наиболее распространённая форма предрассудков. Креационизм для них — лишь одна из личин более опасного врага: религии. Религию без креационизма можно представить, а креационизм без религии не существует."
Меня с креационистами объединяет то, что, в отличие от "Школы имени Чемберлена", я, как и они, терпеть не могу увёрток, свойственных гипотезе NOMA с её разделением интересов. Креационистами при этом движет отнюдь не уважение к зелёным просторам науки, для них нет большего удовольствия, чем потоптаться на них своими грязными сапожищами. И подлых приёмов им не занимать. В ходе проводимых в американском захолустье судебных разбирательств представляющие креационистов юристы специально выискивают эволюционистов, не скрывающих своих атеистических убеждений. По собственному опыту знаю, что моё имя использовали подобным образом. Это очень действенный приём, потому что среди выбранных наугад присяжных весьма вероятно присутствуют господа, которым с детства внушали, что атеисты — демоны во плоти, мало отличающиеся от педофилов и "террористов" (современная разновидность ведьм Салема или "комми" эпохи МакКарти). Любой представляющий креационистов юрист, вызвав меня для дачи показаний, одним махом завоевал бы симпатии присяжных, задав мне один-единственный вопрос: "Повлияло ли знакомство с теорией эволюции на ваше решение стать атеистом?" Мне придётся ответить утвердительно, и присяжные тут же от меня отвернутся. С юридической же точки зрения правильным ответом для неверующего является следующий: "Мои религиозные убеждения или отсутствие таковых — это моё личное дело; они никоим образом не связаны с данным судебным процессом и с моей научной работой". Но я не мог бы так ответить, не кривя при этом душой, а почему — объясню в главе 4.
Мне показалось забавным, что два англичанина — Мадлен Бантинг и Майкл Руз — попались на одну из самых широкоизвестных в американском фольклоре уловок ("Почему сторонники "разумного замысла" благодарят бога за Ричарда Докинза", 27 марта). Когда Братцу Лису удаётся наконец поймать Братца Кролика, тот начинает умолять: "Пожалуйста, ну пожалуйста, делай со мной что хочешь, только не бросай меня в этот терновый куст!" — где он и оказывается через минуту в полной безопасности благодаря глупости Лиса. Когда американский математик и теолог Уильям Дембски колко поздравляет Ричарда Докинза с успешной работой на пользу теории "разумного замысла", Бантинг и Руз принимают это за чистую монету! "Ох, дорогой Братец Лис, твое справедливое утверждение — о том, что эволюционная биология отвергает идею творца, — мешает преподаванию биологии в школах, потому что это нарушит принцип разделения религии и государства". Что ж, пожалуй, нужно заодно пересмотреть и физиологию, отрицающую возможность непорочного зачатия. Данный вопрос, включая ещё одну, независимо проведенную аналогию с попавшим в терновый куст Братцем Кроликом, подробно рассматривается биологом П. 3. Майерсом на страницах его остроумного блога "Фарингула".
Я не обвиняю коллег из миротворческого лагеря огульно в нечестности. Возможно, они искренне верят в гипотезу NOMA, хотя у меня и закрадывается сомнение в том, что они тщательно её рассмотрели и что им удалось разрешить присущие ей внутренние противоречия. В данный момент не стоит углубляться дальше, но желающим понять всю подоплёку появляющихся в печати высказываний учёных по религиозным вопросам необходимо учитывать политическую обстановку — бушующие в современной Америке, с трудом поддающиеся воображению культурологические битвы. Далее в этой книге я ещё коснусь миротворчества — аналогичного NOMA-гипотезе. А сейчас хочу вернуться к агностицизму и попытке сократить область неведомого, значительно сократить долю неуверенности в вопросе присутствия/отсутствия бога.

Зелёные человечки

Представим, что в притче Бертрана Рассела говорится не о небесном чайнике, а о существовании во Вселенной иной жизни — если вы помните, Саган отказался об этой проблеме "думать нутром". Опять же, мы не можем стопроцентно доказать отсутствие такой жизни, и единственно разумной позицией в этом вопросе остается агностицизм. Но в данном случае нет оснований отбрасывать гипотезу в сторону как пустую. На основе имеющихся неполных данных можно провести интересную дискуссию, составить перечень доказательств, увеличивающих нашу уверенность в том или ином выводе. Если бы правительство потратило огромные средства на сооружение дорогих телескопов с единственной целью поиска небесных чайников, мы бы немедленно возмутились. Однако ни у кого не вызывают возмущения расходы в рамках программы SETI (Search for Extraterrestrial Intelligence ) на сканирование космоса радиотелескопами в надежде обнаружить посланный разумными инопланетянами сигнал.
Хочу выразить солидарность с позицией Карла Сагана, отвергающего "нутряное чутье" в вопросе о существовании внеземной жизни. Однако трезвое определение (данное Саганом) условий, необходимых для оценки вероятности такого события, вполне осуществимо. Вначале у нас в руках может оказаться всего лишь перечень неразрешенных вопросов, как в знаменитом уравнении Дрейка, которое, по словам Пола Дейвиса, есть просто совокупность вероятностей. Согласно данному уравнению, для того чтобы оценить количество независимо возникших цивилизаций, существующих во Вселенной, нужно перемножить семь величин. В их число входит количество звёзд, количество у каждой звезды планет с похожими на земные условиями и вероятности разнообразных событий, которые я не буду здесь описывать подробно, потому что только хочу отметить, что значение всех этих величин неизвестно или оценивается с приближениями огромного порядка. Произведение такого количества неизвестных или почти неизвестных величин — предполагаемое число внеземных цивилизаций — имеет такую колоссальную погрешность, что в данном вопросе представляется разумным или даже необходимым занять позицию агностицизма.
Некоторые величины уравнения Дрейка сейчас уже известны точнее, чем в 1961 году, когда уравнение появилось. В то время нам была известна только наша Солнечная система с вращающимися вокруг центральной звезды планетами, включая близкие аналогичные спутниковые системы Юпитера и Сатурна. Лучшие оценки количества планетных систем во Вселенной базировались на теоретических моделях и на неформальном "принципе заурядности" (памяти о горьких исторических уроках Коперника, Хаббла и других): из того, что мы обитаем на планете, вовсе не следует, что она является чем-то необычайным. К сожалению, "принцип заурядности" в свою очередь выхолащивается "антропным принципом" (см. главу 4): если наша Солнечная система действительно единственная в своём роде во Вселенной, то нам, как осмысливающим данный вопрос существам, пришлось бы жить именно в ней. Сам факт нашего существования задним числом может подтверждать, что мы обитаем в очень незаурядном мире.
Современный постулат о многочисленности солнечных систем базируется уже не на принципе заурядности, а на полученных опытным путём данных. Спектроскоп — карающая длань, разрушившая позитивизм Конта, — помог нам и здесь. Наши телескопы недостаточно сильны, чтобы непосредственно наблюдать вращающиеся вокруг звёзд планеты. Однако положение звёзд меняется под воздействием гравитационного притяжения вращающихся вокруг них планет, и при помощи спектроскопа возможно зафиксировать доплеровское смещение спектра звезды, по крайней мере когда вокруг неё вращается планета крупного размера. На время написания этой книги при помощи данного метода вне Солнечной системы обнаружено 170 планет, вращающихся вокруг 147 звёзд , но это число, несомненно, увеличится к тому дню, когда моя книга попадет к вам в руки. Пока удаётся обнаруживать только крупные "юпитеры", потому что только "юпитеры" имеют массу, достаточную для смещения звёзд в пределах, фиксируемых современными спектроскопами.
Нам удалось улучшить количественную оценку, по крайней мере, одной, ранее таинственной, величины уравнения Дрейка. Это позволяет, пусть ненамного, но, тем не менее, реально снизить агностицизм в отношении окончательного решения уравнения. Нам по-прежнему приходится быть агностиками в вопросе существования жизни на других планетах, но уже чуть в меньшей степени, потому что нам удалось немного понизить долю невежества. Наука в состоянии понемногу разъедать агностицизм, опровергая мнение Гексли, который из кожи вон лез, чтобы обосновать непроверяемость гипотезы бога. Я же хочу заявить, что, несмотря на вежливое невмешательство Гексли, Гулда и многих других, вопрос существования бога не исключен, принципиально и навеки, из компетенции науки. Подобно вопросу о природе звёзд (вопреки мнению Конта) или о присутствии жизни на вращающихся вокруг них планетах, наука в состоянии проложить на территории агностицизма по крайней мере вероятностные ходы.
Мое определение гипотезы бога включает термины "сверхчеловеческий" и "сверхъестественный". Чтобы понять различие между ними, представьте, что радиотелескоп SETI вдруг обнаружил космический сигнал, бесспорно доказывающий, что мы не одни. Кстати, каким, интересно, должен быть сигнал, чтобы убедить нас в том, что он послан разумными существами? Целесообразно подойти к этому вопросу с другой стороны. Какого рода разумный сигнал должны были бы послать мы, чтобы оповестить внеземных слушателей о своём существовании? Ритмическое пульсирование не подойдёт. Радиоастроном Джоселин Белл Бурнель, впервые обнаружившая пульсары в 1967 году, была настолько поражена периодичностью их пульсирования в 1,33 секунды, что в шутку назвала её LGM-пульсацией (от «Little Green Men» маленькие зелёные человечки). Позднее, в другой точке неба, она нашла ещё один пульсар с иной периодичностью, и гипотеза зелёных человечков была забыта. Метрономические ритмы могут производить многие не обладающие разумом объекты — раскачивающаяся ветка, капающая вода, временные задержки в саморегулирующихся контурах обратной связи, вращающиеся небесные тела. В нашей Галактике уже обнаружено больше тысячи пульсаров, и считается, что каждый из них представляет собой быстро вращающуюся нейтронную звезду, излучающую поток радиоволн, подобный лучу проблескового маяка. Трудно представить звезду, оборачивающуюся вокруг оси за считанные секунды (вообразите, что наш день продолжается вместо 24 часов 1,33 секунды), но почти всё, что мы знаем о нейтронных звёздах, поражает воображение. Суть в том, что объяснение феномена пульсаров уже получено из области обычной физики, а не космического разума.
Таким образом, простыми пульсирующими сигналами объявить ожидающей Вселенной о нашем присутствии не удастся. Часто с этой целью предлагают использовать простые числа, потому что трудно вообразить чисто физический процесс, в результате которого получается ряд простых чисел. Теперь представьте, что, либо обнаружив такой ряд, либо каким-нибудь другим путём, SETI получит неоспоримое доказательство наличия внеземного разума, вслед за чем, возможно, последует колоссальная передача знаний и опыта, примерно как описано в романе Хойла "Андромеда" или Карла Сагана — "Контакт". Как мы на это отреагируем? Преклонение пе¬ред этим разумом будет весьма объяснимо, потому что любая способная послать сигнал на такое колоссальное расстояние цивилизация, скорее всего, значительно превосходит нашу. Даже если в момент отправки сигнала их цивилизация и не обгоняла по развитию нашу, то, приняв во внимание огромное разделяющее нас расстояние, придётся заключить, что ко времени получения нами послания они обогнали нас на тысячелетия (если только раньше не вымерли, что тоже вполне возможно).
Вне зависимости от того, узнаем мы о них или нет, есть реальная вероятность существования внеземных цивилизаций — более сверхчеловеческих, чем любые фантазии теологов. Их технические достижения могут казаться нам настолько же сверхъестественными, насколько наши собственные показались бы чудом перенесенному в XXI век средневековому крестьянину. Представьте его реакцию на ноутбук, мобильный телефон, водородную бомбу или реактивный лайнер. Артур Ч. Кларк так сформулировал свой Третий постулат: "Любая достаточно развитая технология неотличима от волшебства". Ставшие реальностью благодаря современным технологиям чудеса показались бы древним не менее поразительными, чем разделяющий воды Моисей или идущий по ним Иисус. Обнаруженные программой SETI инопланетяне показались бы нам богами, подобно тому как получали божественные почести (и использовали незаслуженное преклонение на всю катушку) миссионеры, появлявшиеся среди народов каменного века со своими оружием, телескопами, спичками и таблицами, позволявшими предсказывать наступление затмений с точностью до секунды. Чем же тогда эти сверхразумные инопланетяне будут отличаться от богов? Почему их достижения можно назвать сверхчеловеческими, но не сверхъестественными? По очень важной причине, которая и является основной темой этой книги. Главное различие между богами и богоподобными пришельцами заключается не в их возможностях, а в их происхождении. Достаточно сложные, чтобы обладать разумом, объекты являются продуктом эволюционного процесса. Какими бы богоравными они ни показались нам при встрече, они не были такими с самого начала. Авторы фантастических романов, например Дэниел Ф. Галой в книге "Поддельный мир", предполагают даже, что мы населяем компьютерную модель, разработанную сверхсверхразумной цивилизацией (и я не могу изобрести этому опровержения). Однако сами экспериментаторы тоже должны были откуда-то произойти. Согласно законам вероятности, они не могли просто появиться в один прекрасный миг, не имея за спиной поколений более примитивных предков. Возможно, они возникли в результате другой (незнакомой нам) формы дарвиновской эволюции: пользуясь терминологией Дэниела Деннета, какого-то иного "ступенчато-кумулятивного крана", но никак не "небесного крючка". "Небесные крючки" — это магические заклинания богов, неважно каких. Они ничего не объясняют bona fide , и в результате требуется даже больше объяснений, чем без них. "Краны" — это объяснительные механизмы, которые действительно объясняют. Самым главным в истории "краном" является естественный отбор. С его помощью жизнь от первобытных примитивных организмов вознеслась до поражающих нынче наше воображение головокружительных высот сложности, красоты и кажущегося запланированным устройства. Тема главы 4 — "Почему бога почти наверняка нет". Но вначале, прежде чем изложить главную причину, заставляющую меня твёрдо верить в отсутствие бога, я обязан парировать появлявшиеся в ходе истории позитивные доводы в пользу веры.

Это лишь инструменты. Принципиального различия они не создают.

Мдэ? А закон - нет?.. Он некисло так ограничивает твои природные права. И обязанности, кстати, тоже :)

Ты чего-то до кучи всего понамешал: вообще-то людьми, с психическими расстройствами, управлять посложнее будет, так что не фантазируй понапрасну.

Люди, которые верят в нечто несуществующее, слышат голоса, целуют какие-то картины, обливаясь слезами, мажут себя конденсатов с этих картин и так далее с точки зрения медицины являются душевнобольными.

съехал, да? я не об этом писал.

Глава третья. Доказательства существования бога

"Профессору теологии в нашем заведении не место." Томас Джефферсон

Теологи и их помощники, включая любителей всуе порассуждать о "здравом смысле", веками систематизировали доводы, подтверждающие существование бога.

"Доказательства" Фомы Аквинского
Пять "доказательств", предложенных в XIII веке Фомой Аквинским, ничего не доказывают, их бессодержательность легко обнаружить — хоть и неудобно так говорить о знаменитом мыслителе. Первые три представляют один и тот же, изложенный разными словами аргумент, и их целесообразно рассмотреть вместе. Каждый из них приводит к бесконечной последовательности вопросов — то есть ответ на вопрос вызывает новый вопрос, и так далее ad Infinitum.
1. Недвижимый движитель. Ничто не может начать движение само по себе, для этого необходим первоначальный источник движения. Двигаясь по цепи источников, мы доходим до первопричины, которой может быть только бог. Что-то произвело первое движение, и этим чем-то может быть только бог.
2. Беспричинная причина. Ничто не является собственной причиной. Каждому следствию предшествует причина, и опять мы двигаемся по цепочке причин. Должна существовать первая причина, её и называют богом.
3. Космологическое доказательство. Должно было быть такое время, когда физических объектов не существовало. Но, поскольку в настоящее время они существуют, должна быть некая нефизическая сущность, вызвавшая их существование; эта сущность и есть бог.

Эти три аргумента основаны на идее бесконечной последовательности, бог здесь прекращает движение цепочки в бесконечность. Делается абсолютно недоказанная предпосылка о том, что бог сам по себе не может быть частью последовательности. Даже если, дав себе сомнительную поблажку, мы предположим существо, завершающее процесс бесконечного восхождения по цепочке причин (только потому, что оно нам необходимо), и дадим ему имя, непонятно, почему это существо должно обладать другими, обычно приписываемыми богу качествами: всемогуществом, всеведением, благодатью, возможностью творения — не говоря уже о таких чисто человеческих качествах, как выслушивание молитв, прощение грехов и распознавание тайных помыслов. Кстати, логики уже заметили, что всеведение и всемогущество являются взаимоисключающими качествами. Если бог всезнающ, то он уже знает о том, что он вмешается в историю и, используя всемогущество, изменит её ход. Но из этого следует, что он не может передумать и не вмешиваться, а значит, он не всемогущ. По поводу этого остроумного парадокса Карен Оуэне сложила не менее забавный куплет:

Как бы всезнающий бог,
Прозревший грядущее, смог
Быть ещё и всевластным и передумать
То, о чём завтра был должен подумать?

Что же касается бесконечного восхождения и тщетности привлечения бога для его прекращения, то более изящным решением представляется изобретение, скажем, "сингулярности Большого Взрыва" или ещё какой-нибудь, доселе неизвестной физической концепции. Именование её богом в лучшем случае не имеет смысла, а в худшем приводит к опасным заблуждениям. В одном из своих абсурдных рецептов — рецепте "вкусочных котлеток" — Эдвард Лир советует: "Возьмите немного говядины и, искрошив её как можно мельче, раскромсайте каждый кусочек ещё на восемь или даже девять частей". Некоторые последовательности имеют естественный предел. Раньше учёные задумывались: что произойдёт, если разрезать, скажем, золотой слиток на самые маленькие кусочки? Разве самый маленький из получившихся кусочков нельзя вновь разделить пополам, чтобы получить ещё меньшую крупинку? В данном случае пределом членения, очевидно, является атом. Самым маленьким возможным кусочком золота будет атомное ядро, содержащее ровно 79 протонов и чуть больше нейтронов, окружённое облаком из 79 электронов. Стоит "разрезать" этот атом золота, и полученный результат уже не будет золотом. Естественным пределом членения типа "вкусочных котлеток" служит атом. Но то, что бог служит естественным пределом членений, рассматриваемых Фомой Аквинским, далеко не однозначно. И это, как мы увидим дальше, ещё мягко выражаясь. Однако перейдём к следующим доказательствам Фомы Аквинского.

4. Доказательство от степени совершенства. Мы замечаем, что всё в мире различно. Существуют различные степени, скажем, благодати или совершенства. Мы судим о степенях, только сравнивая их с абсолютным максимумом. Человеческой природе свойственно как хорошее, так и плохое, поэтому человек не может обладать абсолютной благодатью. Поэтому в качестве образца совершенства должен существовать другой абсолютный максимум благодати — мы называем этот максимум богом.

Это называется доказательством? Почему бы тогда не сказать, что все люди пахнут с разной силой, но сравнить степень источаемого ими аромата можно только по отношению к совершенному образцу, обладающему абсолютной пахучестью. Поэтому должен существовать несравненный, превосходящий всё известное вонючка, и мы называем его богом. Приглашаю вас заменить моё сравнение на любое другое и получить не менее бессмысленное заключение.

5. Телеологический аргумент, или доказательство от божественного замысла (от целесообразности). Существующие в мире объекты, и особенно живые организмы, производят впечатление созданных с определённой целью. Ничто нам известное не выглядит намеренно сотворённым, если оно не сотворено. Следовательно, существует творец, и имя ему — бог.

(Не могу не привести незабываемую дедуктивную уловку, втиснутую в евклидовское доказательство моим школьным товарищем во время совместного изучения геометрии: "Треугольник ABC производит впечатление равнобедренного. Следовательно. .. ")
Сам Фома Аквинский использовал аналогию с летящей к цели стрелой, сейчас для такого сравнения может больше подойти современная зенитная ракета с тепловым самонаведением. Из этих аргументов в настоящее время продолжает широко использоваться только доказательство от целесообразности; для многих оно по-прежнему звучит с непререкаемой убедительностью. В своё время оно поразило молодого Дарвина — кембриджского студента, ознакомившегося с ним в книге Уильяма Палея "Естественная теология". К несчастью для Палея, Дарвин, повзрослев, вывел его на чистую воду. Пожалуй, никогда ещё общепринятые суждения не терпели столь сокрушительного поражения под напором блестяще сформулированных аргументов, как при развенчании Чарльзом Дарвином доказательства от целесообразности. И это случилось совсем неожиданно. Благодаря Дарвину утверждение о том, что ничто нам известное не выглядит сотворённым, пока его не сотворят, не является больше справедливым. Эволюция, происходящая под влиянием естественного отбора, создавая творения головокружительной сложности и изящества, очень убедительно производит впечатление присутствия разумного творца. Одним из примеров псевдозамысла служат нервные системы: даже наименее сложные из них порождают целенаправленное поведение, которое и у самой мелкой букашки больше сродни самонаводящейся ракете, чем просто летящей к мишени стреле. Мы ещё вернемся к доказательству от целесообразности в главе 4.

Онтологический аргумент и другие аргументы a priori

Доказательства существования бога можно разделить на две главные категории: a priori и a posteriori. Пять доказательств Фомы Аквинского являются аргументами a posteriori — они основаны на изучении мира. Самым знаменитым из рассчитанных на диванные умозаключения аргументов a priori является онтологический аргумент, выдвинутый в 1078 году святым Ансельмом Кентерберийским и повторенный с тех пор бесчисленным количеством других философов. Аргумент святого Ансельма обладает одной странностью, а именно — первоначально он в форме молитвы был адресован не людям, а самому богу (хотя, казалось бы, способную выслушивать молитвы сущность не нужно убеждать в том, что она существует).
В нашем уме есть понятие, рассуждает Ансельм, о существе всесовершенном. Даже атеист способен представить такое абсолютно совершенное существо, хотя и будет отрицать его присутствие в реальном мире. Но, продолжает автор, если существо не присутствует в реальном мире, то по этой самой причине оно не абсолютно совершенно. Возникает противоречие, из чего можно сделать вывод, что бог существует!

Предлагаю вам перевод этого младенческого аргумента на самый уместный для него язык — детсадовский:
"-Спорим, я докажу, что бог есть.
-Спорим, что не докажешь.
-Ну ладно, представь себе самое, самое-самое совершенное существо, какое только может быть.
-Ну представил, дальше что?
-Смотри, это самое-самое-самое совершенное существо — оно реально? Существует оно на самом деле? Нет, я только придумал его.
Но если бы оно было на самом деле, то оно было бы ещё более совершенно, потому что самое, самое, самое совершенное существо должно быть лучше, чем какая-то глупая выдумка. Вот я и доказал, что бог есть. Хи-хи, хи-хи, атеисты — дураки."

Я намеренно вложил в уста маленького всезнайки слово "дураки". Ансельм сам цитирует первую строку псалма 13 "Сказал глупец в сердце своём, нет Бога", и дальше у него хватило самоуверенности называть гипотетического атеиста не иначе как "глупцом" (по латыни — insipiens):
Итак, даже и означенный глупец принужден признать, что хотя бы в разуме есть нечто, более чего нельзя ничего помыслить; ведь, слыша эти слова, он их разумеет, а то, что разумеют, есть в разуме. Но то, более чего нельзя ничего помыслить, никак не может иметь бытие в одном только разуме. Ведь если оно имеет бытие в одном только разуме, можно помыслить, что оно имеет бытие также и на деле; а это уже больше, чем иметь бытие только в разуме.
Сама мысль о том, что из таких уверток логического махизма делаются грандиозные выводы, оскорбляет мои эстетические чувства, и приходится самому сдерживаться от употребления таких эпитетов, как "безумцы" или "глупцы". Бертран Рассел (далеко не глупец) сделал интересное замечание: "Гораздо проще увериться в том, что [онтологический аргумент] должен быть ошибочным, чем обнаружить, в чём именно заключается ошибка". В молодые годы Рассел сам какое-то время был убежден в его правоте: "Хорошо помню тот день в 1894 году и момент — я как раз шел по Тринити-лейн, — когда я внезапно понял (или так мне показалось), что онтологический аргумент справедлив. Я ходил в магазин, чтобы купить жестянку табака; по дороге домой я неожиданно подбросил её в воздух и, поймав, воскликнул: "Елки-палки, онтологический аргумент довольно состоятелен".
Может, ему лучше было бы воскликнуть: "Елки-палки, возможно, онтологический аргумент достоверен. Но не подозрительно ли, что великую правду о природе мироздания можно вывести из простой игры слов? Засучу-ка я рукава и проверю, не является ли этот аргумент таким же парадоксом, как парадокс Зенона (парадокс Зенона слишком хорошо известен, поэтому помещаю его в примечание. Ахиллес может бежать в 10 раз быстрее черепахи, поэтому черепаха получает фору, скажем, 100 метров. Ахиллес пробежал 100 м, черепаха проползла 10 м; Ахиллес пробежал ещё 10 м, черепаха теперь впереди на 1 м; Ахиллес пробежал 1 м, черепаха впереди на 1/10 метра... и так далее, ad infinitum, т. е. Ахиллес никогда не догонит черепаху). Грекам пришлось немало потрудиться над "доказательством" Зенона, в котором утверждалось, что Ахиллес никогда не догонит черепаху". Но у них хватило здравого смысла не делать из загадки вывода о том, что Ахиллесу действительно не удастся поймать черепаху. Вместо этого они назвали "доказательство" парадоксом и оставили поиск решения следующим поколениям математиков (оказывается, решение предлагает теория сходящихся рядов). Сам Рассел, конечно, понимал не хуже других, почему не стоит отмечать неудачу Ахиллеса в погоне за черепахой подбрасыванием в воздух жестянки с табаком. Почему же он не проявил аналогичную осмотрительность в случае святого Ансельма? Подозреваю, что он был чрезвычайно честным атеистом, всегда готовым изменить свои взгляды, если ему казалось, что этого требует логика (возможно, сегодня мы стали свидетелями аналогичной истории — широко освещенного отступничества философа Энтони Флу, объявившего на старости лет, что он уверовал в какое-то божество (и вызвал шквал перепечаток об этом по всему Интернету). С другой стороны, Рассел был выдающимся философом. Рассел получил Нобелевскую премию. Может статься, Флу за его обращение удостоят премии Темплтона. Первым шагом в этом направлении было его постыдное решение принять в 2006 г. премию Филипа Э. Джонсона "За свободу и правду". Первым лауреатом награды Филипа Э. Джонсона был юрист Филип Э. Джонсон, которому приписывается авторство тайно разработанной сторонниками теории разумного замысла "стратегии клина". Флу получит её вторым. Присуждает награду Библейский институт Лос-Анджелеса. Невольно возникает вопрос: понимает ли Флу, что его используют?). А может, ответ стоит искать в отрывке, написанном самим Расселом в 1946 году, спустя много времени после того, как он раскусил онтологический аргумент: На самом деле вопрос стоит так: имеется ли что-либо, о чём мы можем помыслить, что в силу того, что оно присутствует в нашем разуме, безусловно существует вне нашего разума? Каждому философу хочется ответить утвердительно, потому что задача философа — узнавать о мире методом размышления, а не наблюдения. Если правильный ответ — положительный, то между помыслами и реальным миром существует мост. Если нет — то нет.
У меня лично, напротив, автоматически вызвали бы глубокие подозрения любые аргументы, приводящие к такому наиважнейшему выводу и не использующие ни единой крупицы информации о реальном мире. Возможно, это просто говорит о том, что я учёный, а не философ. И действительно, на протяжении столетий философы — как разделяющие, так и отрицающие онтологический аргумент — относились к нему с большой долей серьёзности. Очень ясное его обсуждение приводится в книге философа-атеиста Дж. Л. Маки "Чудо теизма". Говоря, что философов почти можно определить как людей, не признающих очевидное за ответ, я отдаю им тем самым дань уважения.
Наиболее полное развенчание онтологического аргумента обычно приписывают философам Дэвиду Хьюму (1711-1776) и Эммануилу Канту (1724-1804). Кант заметил, что Ансельм схитрил, как бы вскользь утверждая, что "бытие" является более "совершенным", чем небытие. Американский философ Норман Малколм говорит об этом так: "Утверждение, что бытие является совершенством, исключительно странно. Заявление о том, что мой будущий дом будет лучше с утеплением, чем без него, — разумно и справедливо; но какой смысл имеет утверждение, что он будет лучше, если он будет существовать, чем если его не будет?" Другой философ, австралиец Дуглас Гаскин, в шутку разработал "доказательство" того, что бога нет (аналогичное построение было предложено современником Ансельма — Гаунило).
1. Сотворение мира — самое замечательное достижение, какое можно представить.
2. Степень величия достижения зависит от (а) качества самого достижения и (б) возможностей творца.
3. Чем больше ограниченность (и меньше возможности) творца, тем чудеснее выглядит выдающийся результат.
4. Творец обладает наименьшими возможностями, если он несуществует.
5. Следовательно, если предположить, что Вселенная — творение существующего творца, мы можем представить в разуме ещё более совершенное создание — а именно сотворившего всё несуществующего творца.
6. Таким образом, существующий бог не будет существом, совершеннее которого невозможно представить, потому что несуществующий бог будет ещё более совершенным и могущественным.
Ergo:
7. Бога нет.
http://www.iep.utm.edU/o/ont-arg.htm. Доказательство Гаскина:http://www.uq.edu.au/~pdwgrey/pubs/gasking.html
Бесспорно, Гаскин на самом деле не доказал, что бога нет. Но аналогичным образом и Ансельм не доказал, что он есть. Единственное различие между ними: Гаскин разработал доводы в шутку, потому что понимал, что наличие или отсутствие бога — это слишком сложный вопрос и "диалектическим жонглированием" его не разрешить.
И я не считаю, что самым слабым звеном аргумента является небрежное использование существования как показателя совершенства. Сейчас уже не припомню всех деталей, но как-то я долго досаждал группе теологов и философов, доказывая при помощи онтологического аргумента, что свиньи могут летать. Для доказательства обратного им пришлось прибегнуть к модальной логике.
Онтологический аргумент, как и все аргументы a priori в пользу существования бога, приводит мне на память старика из романа Олдоса Хаксли "Контрапункт", нашедшего математическое доказательство существования бога:
Знаешь формулу: m, делённое на нуль, равно бесконечности, если m — любая положительная величина? Так вот, почему бы не привести это равенство к более простому виду, умножив обе его части на нуль? Тогда мы получим: m равно нулю, умноженному на бесконечность. Следовательно, любая положительная величина есть произведение нуля и бесконечности. Разве это не доказывает, что Вселенная была создана бесконечной силой из ничего? Разве не так? Или ещё имела место в XVIII веке при дворе Екатерины Великой такая знаменитая дискуссия о существовании бога между швейцарским математиком Эйлером и знаменитым энциклопедистом Дени Дидро. Нападая на атеиста Дидро, набожный Эйлер самым убедительным тоном бросил следующий вызов: "Мсье, (а + bn)/n = х, следовательно, Бог существует. Ваша очередь!" Ошеломленный Дидро был вынужден ретироваться и, согласно одной из версий, без оглядки бежал до самой Франции. Эйлер использовал приём, который можно назвать "аргумент затуманивания наукой" (в приведенном примере — математикой). В книге "Атеистическая Вселенная" Дэвид Миллз приводит отрывок из своего радиоинтервью, которое у него брал ведущий религиозной программы, сделавший идиотски нелепую попытку запутать собеседника научными данными и вспомнивший к случаю закон сохранения массы и энергии: "Поскольку мы все состоим из материи и энергии, разве этот научный принцип не утверждает веру в вечную жизнь?" Миллз ответил корректнее и снисходительнее, чем это удалось бы мне, потому что, говоря простым языком, ведущий утверждал: "После смерти составляющие наше тело атомы (и энергия) не пропадают. Следовательно, мы бессмертны".
Даже меня, несмотря на многолетний опыт, обезоружило такое
наивное принятие желаемого за действительное. А я-то видел много
удивительных "доказательств", собранных на http://www.godlessgeeks.com/LINKS/GodProof.htm, где имеется забавный перечень "Более трехсот доказательств существования бога". Привожу шесть из них начиная с доказательства номер 36.
36. Доказательство от неполного уничтожения. В авиакатастрофе погибли 143 пассажира и весь экипаж. Однако один ребёнок выжил, получив лишь ожоги третьей степени. Следовательно, бог есть.
37. Доказательство от возможных миров. Если бы всё было по-другому, всё оказалось бы не так. Это было бы плохо. Следовательно, бог есть.
38. Доказательство от волеизъявления. Я верю в бога! Я верю в бога! Верю, верю, верю. Я верю в бога! Следовательно, бог есть.
39. Доказательство от неверия. Большая часть населения земного шара — не христиане. Именно это и планировал Сатана. Следовательно, бог есть.
40. Доказательство от загробного опыта. Некто скончался атеистом. Теперь он понял свою ошибку. Следовательно, бог есть.
41. Доказательство от эмоционального шантажа. Бог тебя любит. Неужели ты такой бессердечный, что не поверишь в него? Следовательно, бог есть.

Локуст, не съехал, а расшифровал свою мысль, так как ты упрекнул меня в каком-то смешивании в кучу. Никакого смешивания нет. Адекватные, здоровые психически люди не слышат в голове приказы, не раговаривают с кем-то невидимым и неслишимым. Если им это внушили путем страха перед непознанным, то таким человеком можно управлять.
В психиатрических больницах есть такой прием-постоянное повторение 3-х мелодий по кругу, вначале они нравятся, потом человек сходит с ума, слыша эту музыку даже когда ее нет. Постоянное проговаривание молитв тоже самое, все это приводит к зомбированию и, в конечно счете, к легкому управлению субъектом.
Я так понял, что ты против религии, о чем тогда спорить?

2Dypsy9

как это нет?

у тебя в высказывании "Проявлений психических расстройств очень много. Такими людьми легче управлять" противоречие. Управлять проще психически здоровыми людьми, которые испытвают чувство страха, ответственности и прочее. Людьми с расстройствами управлять куда как сложнее. Ферштейн?

Это тебе кажется, что ты понял. На самом деле, гляжу, нифига ты не понял. Религия нужна. Объясняю примером, чтоб дошло (если и щаз не дойдет, я ХЗ, че говорить): мы живем в стране, где православие послужило основой менталитета. Вся культура и этика взаимоотношений, равно как и ценности и жизненные приоритеты, построены на нем. С другой стороны - есть ислам. Он расширяется и отвоевывает новые территории (я не исламоненавистник, но их ценности мне чужды и менталитет их мне непонятен - я знаю, о чем я говрю). Так вот, единственной преградой перед распространением ислама остается на территории России остается христианство. Христианство слабеет. Кстати, это одна из причин демографического кризиса - обрати внимание на то, сколько рожают в исламских странах и сколько - в условно христианских (угу. уровень жизни ваще до одного места, зависимость скорее обратная). Понимаешь?...

Еще пример: не только закон является регултором в современном обществе. Есть еще и мораль (которая поизводная религиозных запретов) и религия как таковая. Все это механизмы упорядочения общества. Ну да, его контроля (надеюсь, ты не столь оптимистичен, чтобы решить, что современный социум дозрел до самоуправления?)... Дальше сам?

Если Всевышнему было вприкол создать нашего дипси 9,1 и подсунуть его нам - значит оно нужно.
Хотя бы для того чтоб убедиться , что мы - думаем (ну или думаем, что "думаем").
Свою точку зрения к религии он высказал . Резко , конечно, и безапелляционно (юношеский максимализм).
Так или иначе, но отношение к религии здесь у всех почти одинаковое :
- она в принципе не нужна (религия) , тем кто имеет собственное мнение.
- она нужна для того чтобы не обьяснять некоторым индивидуумам, почему нельзя делать что-то плохое.(такие ещё встречаются - не меряйте всех по-себе)
- пользуются религией сейчас в основном в корыстных целях ( и хрен чо сделаешь - даже президент играется в необходимость впердоливания религии всем - что и вызывает резкое отрицание у дипсиобразных)

Тока не орите щас про ВЕРУ.
Это отдельная тема, которую за уши притянули к религии (почему-то никто не дополняет - какой именно религии, а ведь они совершенно разные все между собой понапридуманы).

Вера - состояние духа человека , уверенность в торжестве справедливости.
Дипси описывал случай с человеком, умершим от болезней .
А с чего он взял, что этот человек должен жить?
Может быть как раз где-то внутри он именно верил в то, что его жизненный путь окончен.
А за жизнь цеплялся - так это инстинкт, как пожрать-посрать примерно.

Киллеры и снайперы долго не живут. Только об этом вам не расскажут ни они (:D :D :D ) , ни заказчики...

Лост, йоптваю!! :angry: Ты затрахал уже своей копипастой! Кому надо тот заходит по ссылкам, а кому не надо - пролистывает что ты выкладываешь. Но когда я с коммуникатора открываю страницу, то испытываю большой заёб, перелистывая всю эту херню, которую я давно скачал и прочитал.

Интересная картина выплясывается. Для меня, обычного человека, не фанатика, но всегда сомневающегося, знающего, что 100% гарантии даже кладбище не даёт. Получается, что
религия(любая) - это некий догматический свод постулатов, которые определяют:
1. Бога, пророка, верховного жреца, вождя( или кого бы то ни было другого), который первичен изначально, имеет власть над всем и всеми, устанавливает свои правила( по своему усмотрению для каждой религии), руководит всеми процессами как хочет, все действия которого зависят только от его прихоти.
2. Объясняют человеку( ну не животным же) как устроен тот мир, который построил бог, пророк......
3. Указывает человеку его место в этом мире, объясняет его права и обязанности.
4. Приказывает человеку соблюдать обязанности и указывает что несоблюдение влечёт за собой конкретную ответственность( в каждой религии своя)
5. Указывает человеку как нужно почитать его( бога, пророка...)
6. устанавливает поощрение за прилежное исполнение всего вышеназванного.
И это всё?

2Lost,

Демагогия - это выдержки из твоей книжки. Автор книженции делает выводы на основе своих ЛИЧНЫХ убеждений, не более, даже Халфыч согласен:

А это вообще, скрытое давление:

Бесцветные соглашатели, это те, кто принимает позицию веры или атеизма, без каких-либо достоверных выводов для себя. Люди, которым проще верить, либо не верить. Именно такие люди - жертвы общественного мнения и общественных догм и моралей... Агностик же, есть человек РАЗУМНЫЙ, осознающий несовершенность Дарвинизма и величие мироздания настолько, что он понимает, что на данном этапе невозможно сделать окончательный выбор/вывод, в силу малозначности человеческих знаний перед мирозданием. ;)

Именно. И я абсолютно не стесняюсь того, что я - агностик.
Далее, мистицизм, присущ человеку, а мистицизм - понятие вне рамок научных изысканий, его нельзя измерить, взвесить, потрогать или пощупать. ;) Человек без мистицизма - есть разумное животное, но не Человек. ;)

Молитва без веры - лишена силы.

Давно известно, что атом - далеко не предел. Вот тебе и пример бесконечной последовательности, высказанный ещё Фомой Аквинским. :)

Теперь понятно, почему у нас в стране все через ж@#у!