я-за :unsure:
Дядя Вова часто пил, и уже с порога было ясно, что на работе отмечали очередной праздник. От водки он не становился неуправляемым, не буянил, не пел песен, не веселился. Он впадал в уныние и много разговаривал о грустном. Надежда Ивановна сначала кричала, затем умоляла, потом расстраивалась и долго плакала. Он, наверное, уже не слышал ее всхлипов, потому что засыпал к этому моменту. Я лежала за стенкой, и ненавидела пропойцу за ее слезы. Хотелось взять железное ведро из кухни и помять его о пьяную голову дяди Вовы, причинить ему боль и заставить страдать так же, как из-за него страдала Надежда Ивановна. Еще он курил вонючие сигареты. Особенно сильно этот запах раздражал на кухне. Когда утром я заваривала чай, он рассказывал мне про советский союз и коммунистов. Как при них жилось хорошо, все ходили по стойке смирно, и советский народ знал, что трудится не зря. Дядя Вова оправдывался, что если бы союз не развалился, то он бы пить точно не начал. Что дисциплина нарушилась, и запах свободы голову вскружил. Меня тогда это бесило жутко. Просто выводило из себя. Ведь впереди рабочий день, а на меня уже выливают порцию крайне «полезной» и «позитивной» информации. Тем более, я все равно не верила, что в алкоголизме моего соседа виноват развал СССР… Надежда Ивановна, будто спохватившись, воскликнула напоследок: «Ты заходи как-нибудь обязательно, поговорим…Зайдешь, а?» Машинально кивнув, я попрощалась. Дядь Вов, я помню про коммунистов. |