Годы молодые с забубенной славой, Отравил я сам горькою отравой. Я не знаю мой конец близок ли, далек ли Были синие глаза, да теперь поблекли.
Где ты радость? Темь и жуть. Грустно и обидно. В поле, что ли? В кабаке? Ничего не видно. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Встал и вижу: что за черт? Вместо бойкой тройки Забинтованный лежу На больничной койке.
И заместо лошадей по дороге тряской, Бью я жесткую кровать мокрою повязкой. На лице часов в усы закрутились стрелки, Наклонились надо мной сонные сиделки.
Наклонились и хрипят: Эх, ты златоглавый! Отравил ты сам себя горькою отравой. И не знаем: твой конец близок ли, далек ли? Синие глаза твои в кабаках промокли! С. Есенин. |