Маркс и Энгельс отмечали: «c тех самых пор, когда пролетариат начал свою революционную борьбу против капиталистического порядка, гуманизм был неотъемлемой частью пролетарской «идеологии». Рабочие раз за разом не желали проявлять жестокость по отношению к своим врагам, — и раз за разом классовый враг охотно этим пользовался.
Стоит учесть, что опыт и Парижской Коммуны, и всех пролетарских революций прошлого века свидетельствует: как бы «хорошо» ни вели себя революционеры, — буржуазная пропаганда обязательно припишет им что-нибудь в высшей степени отвратительное, и приложит все усилия для того, чтобы раздобыть какие-то «доказательства», которые «обоснуют» выдвигаемые ею обвинения. А раз так — то революционерам и нет смысла пытаться «выглядеть красиво» в глазах классовых врагов; рабочему классу не нужно, чтобы его мёртвые герои «выглядели красиво», — ему нужно, чтобы его революция победила, а её герои, по возможности, остались в живых. Предотвратить появление лживых пропагандистских материалов, повествующих о «революционных зверствах», можно только одним способом: уничтожить общественную почву для появления этой буржуазной пропаганды, — то есть, довести пролетарскую революцию до победы в мировом масштабе, установить коммунистические производственные отношения повсеместно, уничтожить капитализм.
Разумеется, отказываться от гуманизма нельзя. Но рабочему движению придётся, в конце концов, выработать и принять новое понимание гуманизма, — основанное не на отвлечённых рассуждениях о «человечности вообще», а на научном исследовании данных конкретных обстоятельств. Понимание, в котором каждый, кто проявит снисхождение к непобеждённому врагу, врагу, продолжающему воевать, — будет рассматриваться, как соучастник всех преступлений, которые этот «помилованный» враг совершит после «акта милосердия». |